На коробках надписи. Наверху на картоне написано красными буквами:

Тим

Он хочет стать твоим лучшим другом.

Внизу примечание:

Может говорить!

Имена на всех коробках разные: Сифи, Кэрол, Марк, Барт.

А в самом низу на красном фоне маленькими белыми буквами, как раз достаточно крупными, чтобы Хелла могла разобрать:

Опасность: возможность удушения, может ожить

Хелла громко ахает. Это действительно коробки для кукол с живыми людьми внутри! Какой ужас! Но потом она решает, что это наверняка иллюзия и все эти люди на самом деле не здесь.

Вилли, похоже, немного колеблется, делает шаг вперёд, а затем отступает. Он бросает назад быстрый взгляд и сглатывает, но очевидно, Хеллы он не видит.

В комнате царит странное молчание, как будто куклы-люди ждут чего-то.

Затем «кукла» Тим открывает глаза и смотрит прямо на Вилли. Хелла слышит, как Вилли издаёт стон.

Вот и тебе достанется, думает Хелла.

Лицо Тима становится из бесстрастного рассерженным. Он открывает рот и произносит:

– Привет, Вилли.

– Привет, Тим.

– Ты меня помнишь?

Вилли кивает.

– Ты помнишь, что ты мне сделал?

Вилли снова кивает, немного медленнее.

Глаза у всех кукол открываются, и они смотрят на Вилли с тяжёлой ненавистью и ужасом, кажется, они с удовольствием вцепились бы ему в глотку.

– Ты помнишь меня, Вилли? – спрашивает некая Анни. Голос не вяжется с обликом миловидной девочки. Он звучит пискливо и пронзительно.

– А меня, Вилли? – перебивает её Барт. – Я очень хорошо тебя помню и особенно твои кулаки. – Он показывает на своё лицо: один глаз у него обведён иссиня-фиолетовым.

Другой мальчик говорит:

– Ты разорвал моего плюшевого медведя пополам. Это был мой любимый мишка, которого я получила от своей покойной бабушки.

И тут все кукольные люди начинают выкрикивать, перекрикивая друг друга.

– Ты назвал меня жирдяем.

– Веснушчатый. Пегомордый.

– Вислоухий. Уродливый осёл.

– Такой урод, что никто не хочет смотреть на меня, при виде меня всех тошнит.

– Ты порвал мои учебники. У моих родителей не было денег купить новые.

– Ты вывалил содержимое моего рюкзака в грязь.

– Ты съел мой ланч, и я весь день ходил голодный.

– Сарделька.

– Свинья. Хрю, хрю.

– Ты отобрал мои деньги.

Оскорбления градом сыплются на Вилли. Это тянется и тянется, голоса смешиваются, сбиваются в ком ужасных и обидных пакостей. Вилли зажимает уши руками и опускается на пол на колени. Хелла предпочла бы ничего этого не слышать. Не только слова ранят, но и голоса набирают силу, ревут, кричат, словно желая заглушить все прочие.

– Д-довольно, я понял! – кричит Вилли. Его едва слышно за этим гвалтом.

Но они не останавливаются.

– Мы для тебя просто игрушки, на которых ты срывал свою злобу.

– Ты унижал нас, чтобы чувствовать себя лучше нас.

– Ты испортил нам жизнь.

– Из-за тебя я теперь не осмеливаюсь никуда выходить.

– Из-за тебя мне грустно каждый день.

– Из-за тебя я перестал спать, мне снятся ужаснейшие кошмары.

Раздаётся звук рвущегося картона. Тим вылез из своей коробки и шагает к Вилли одеревенелой поступью с застывшими руками.