Вилли ахает.

– А двенадцать минут уже прошло?

Энди смотрит на книгу для записи постояльцев у себя в руках. Хелла даже не хочет знать. Пока она думает, что её мать в порядке, так и есть. Однако она прекрасно понимает, что лишь обманывает себя. Хелла закрывает глаза, боясь того, что Энди обнаружит в книге.

Она слышит тихий шелест переворачиваемых страниц и чувствует исходящий от них затхлый запах старой бумаги.

– Хелла, рядом с их именами по-прежнему ничего нет.

Хелла звучно выдыхает и открывает глаза.

– Но я уверена, это ненадолго.

– Может, те часы означали что-то ещё и лимита времени нет. – Энди очень тихо произносит последнее слово и широко открывает глаза.

– Что?! – чуть не кричит Хелла.

Вот теперь она должна посмотреть. Она отпускает Сержа и склоняется над книгой.

Рядом с именем её матери, Серена, нарисована кисть. А также рядом с именами родителей Вилли, Мэгги и Эндрю.

Хелла чувствует, как глаза у неё наполняются влагой, а горло сжимается.

Мама!

Мэгги оседает на пол и душераздирающе плачет. Остальные тоже всхлипывают. Теперь Хелла никогда не сможет попросить прощения у матери, никогда не обнимет её, никогда не скажет, что любит её так сильно, что иногда просыпается в холодном поту, если ей приснится, что мама пропала. Никогда больше она не поест эти вкуснющие блинчики, и не посмотрит с матерью романтический фильм, и не…

– Нет! – восклицает Хелла.

Энди крепко держит в объятиях сестру и смотрит на Хеллу.

– Что нет?

– Нет! – Она торопливо вытирает слёзы со щёк и упирает руки в боки. – Нет, я говорю «нет!». Нет – этому дурацкому отелю, нет – самой возможности, что наши родители навеки застряли на картине, нет – всему. Возможно, отель обманывает нас, возможно, это очередная иллюзия, и поэтому я говорю «нет!».

Мэгги выпускает брата и тихонько произносит дрожащими губами:

– Нет.

– Громче, Мэгги, я не слышу тебя, – подбадривает её Хелла.

– Нет!

– Нет! – хором кричат они все. Громче и громче, снова и снова, пока не надсаживают горло. Хелла видит, что глаза у них по-прежнему тусклые, но всё же там есть теперь и надежда.

– У меня есть одна идея, – произносит Хелла. – Мы пойдём в комнату с картинами и посмотрим, висят они там или нет. И, если наши родители действительно там, мы попытаемся заговорить с ними.

– Мы можем попробовать, – соглашается Энди, – но шансы на успех невелики. Та женщина сумела сказать только «помогите нам».

– Я за идею Хеллы, – говорит Вилли.

Все они идут к лестнице, которая, к счастью, на своём месте. Ну хоть что-то идёт как надо, думает Хелла. Они взбегают вверх по лестнице и, тяжело дыша, оказываются в коридоре.

Только это не тот коридор, на который они надеялись.

Глава 21

На полу лежит серый засаленный ковёр, весь в пятнах и прорехах. Обои в цветочек тут и там отходят и покрыты разводами плесени. Лампочки, еле светящие сквозь пыльные абажуры, мигают, того и гляди грозя погаснуть. Очередной коридор, которому, кажется, нет конца, зато через каждые несколько футов есть двери.

– Ох, нет, – ворчит Хелла. – Нам следовало догадаться. Дурацкий отель!

Вилли указывает на тележку чуть дальше по пути.

– Что это там за штуковина?

– Похоже на тележку, такими пользуются горничные, туда ставят всё для уборки номеров, – приглядывается Энди.

Хелла быстро идёт к ней. Ей хочется выместить на тележке своё раздражение, пнуть её подальше, но также ей любопытно, что там лежит.