– Сто восемьдесят, – сказал Страх, и Чиб картинным жестом указал на него рукой.

– Сто восемьдесят, джентльмен в последнем ряду. Кто больше? Никто? Как насчет двухсот тысяч, мистер Маккензи? – Чиб впился взглядом в лицо Майка. – Двести, р‑ра‑аз…

– Сейчас, только кошелек достану… – насмешливо протянул Майк и тут же получил сильнейший удар в живот. Ничего подобного он еще никогда не испытывал. Сила, быстрота, точность – и абсолютная безжалостность удара потрясли Майка. Колени у него подогнулись, и он повалился на пол, успев подумать только о том, как бы не наблевать на собственный ковер. И воздуха, хорошо бы глотнуть воздуха!..

А Чиб уже опустился перед ним на корточки и, схватив за волосы, заставил поднять голову.

– Я тут с тобой не шутки шутить собираюсь, – прошипел гангстер, в уголках губ которого появились белые комочки слюны.

– Я… не держу наличные дома, – проговорил Майк, жадно хватая воздух широко раскрытым ртом. – Вдруг кто‑то ко мне вломится? Деньги в банке… Чтобы получить такую крупную сумму, нужно обратиться в банк заранее, иначе… иначе они просто не успеют подготовить деньги. Это несколько дней… – Он снова глотнул воздуха. – Кроме того, как только в банке узнают, что двести тысяч нужны мне наличными, они сразу насторожатся.

– Это верно, – неожиданно поддержал его Страх. – Похоже на попытку отмывания денег. Банки обязаны сообщать о подобных случаях властям.

– Ты кто, долбаный Банк Шотландии?! – прикрикнул на него Чиб.

– Послушайте, – проговорил Майк, успевший слегка отдышаться, – эти четыре картины стоят гораздо дороже, чем двести тысяч. Почему бы вам не взять, скажем, три из них?.. Три вам, одну мне… – Он кивнул в сторону Эллисона. – У вас здесь есть эксперт; он подтвердит, что картины подлинные и достаточно дорогие.

Чиб пристально уставился на него.

– Ну ты и наглец, Майк! – Он посмотрел на скандинава. – Что скажешь?

Вместо ответа Страх не спеша подошел к журнальному столику, поднял пейзаж Кэдделла… и быстрым ударом кулака пробил холст насквозь. То же самое он проделал и с портретом леди Монбоддо.

– Все ясно? – спросил Страх.

– Более или менее… – ответил Майк, с трудом сдерживая рвущийся из груди стон. Чиб выпустил его волосы, и он начал медленно подниматься, не обращая внимания на то, что ноги еще не слишком хорошо его слушались. Картина… Страх бросил ее обратно на столик. Можно ли что‑нибудь сделать, как‑то восстановить портрет? Ответа на этот вопрос он не знал. И надо же было так случиться, что Страху попалась именно работа Монбоддо, тогда как уродливые Аллановы картины остались неповрежденными!

– Ну и что теперь? – хмуро спросил Майк, ни к кому в особенности не обращаясь.

– Подождем до утра, – ответил Чиб. – Потом съездим в банк, а на обратном пути навестим нашего друга‑студента.

Майк взял в руки изуродованный портрет Беатрисы.

– Не может быть, чтобы все картины оказались копиями, – подумал он вслух.

– Моя – оказалась, а это единственное, что должно тебя волновать, – сказал Чиб. – Ты совершил большую ошибку, Майки.

– Не я, – машинально ответил он.

Гангстер пожал плечами:

– Отвечать все равно придется тебе, поскольку ты единственный, у кого есть деньги.