— Ты очень несчастлива, Катя? — внезапно спросил он и тут же укорил себя за бестактность.

— Это вы потому решили, что я работу свою не люблю? Может, и не люблю, но зато хорошо зарабатываю и сама распоряжаюсь своим временем. И потом, многие не любят, не всем же так повезло, как вам с Пашей… — Она смешалась, опустила глаза и замолчала.

— Катюш, а что же мы просто так сидим? Ты, может быть, чаю хочешь? Или кофе? — Андрей Васильевич засуетился, пытаясь сгладить возникшую неловкость.

— Постойте, совсем забыла! — Катя наклонилась, достала из пакета и выложила на стол бутылку коньяка, пару лимонов и большую коробку шоколадных конфет. — Вы не против?

Андрей Васильевич секунду поколебался и улыбнулся:

— Вообще-то я не слишком люблю это дело, но такую встречу грех не отметить.

Он достал из шкафчика хрустальные тонконогие рюмки, тарелки и нож. Сходил к холодильнику за сыром и колбасой.

— Лимоны я помыла, — проговорила Катя, нарезая фрукты тонкими полупрозрачными кружочками.

Андрей Васильевич смотрел, как она режет и укладывает на тарелку сыр с колбасой, и думал, что эта девочка, для которой еще совсем недавно двойка в дневнике была настоящей трагедией, столкнулась с чем-то таким, о чем ей невыносимо думать и говорить и еще невыносимее молчать. Он откупорил пузатую бутылку и разлил по рюмкам золотисто-коричневую жидкость.

Они чокнулись и выпили. Катино лицо слегка порозовело, она немного помолчала, а потом сказала:

— Вы правы, Андрей Васильевич. Я и вправду несчастливая. Мама говорит, у меня глаза перепуганные. Это, наверное, оттого, что боюсь сама себе признаться: все у меня шиворот навыворот. Хотела петь — а стала продавать эфиры под рекламу. Любила Пашку — а замуж пошла за Борю Колесникова. Помните такого? Тоже одноклассник наш.

— Не очень, если честно. Так ты замуж вышла?

— Сходила, — поправила его Катя, — и вернулась обратно.

— А дети? Дети есть у тебя?

Она нахмурилась. На лицо набежала тень.

— Рожать от человека, которого на дух не выносишь, верх глупости.

— Почему же ты с ним расписалась? — удивился Андрей Васильевич.

— А… — она махнула рукой, — не стоит об этом. Глупо все и… Как-нибудь, может, и расскажу, но не сегодня. Ладно, я ведь не затем пришла, чтобы на жизнь жаловаться.

Девушка снова замолчала, и он решился спросить:

— Так зачем ты пришла, Катя? Что случилось?

— Андрей Васильевич, вы верите во всякое такое… потустороннее? — вместо ответа спросила она.

— Потустороннее? — растерялся он и подумал, какой странный сегодня день: Катя вынырнула откуда-то из неизвестности и задает ему вопрос, который он стал часто задавать себе в последнее время.

— Давайте-ка еще выпьем, — сказала Катя. — Боюсь, на трезвую голову вы мне вряд ли поверите.

Поставив пустые рюмки на стол, они посмотрели друг другу в глаза, и Катя отчетливо произнесла:

— Мне кажется, Паша пытается мне что-то сказать!

— Паша? Ты знаешь, где он? — Директор привстал с кресла и прижал руки к груди, пытаясь успокоить бешено заколотившееся сердце.

— Погодите! Сядьте и выслушайте меня, пожалуйста! — Катя нервно провела рукой по волосам и перевела дыхание. — Я знаю, это звучит как бред, хотя… Когда Паша исчез, я была в отпуске, в Греции, и ничего не знала обо всем этом кошмаре. Узнала, только когда в Казань вернулась. Но с того самого дня, как он пропал, я стала постоянно видеть его во сне.