Войдя в умывальную, я хотел было накинуть крючок, но охранник не позволил – ввалился вслед за нами, поигрывая автоматом, прислонился плечом к стене. Видимо, не потому, что опасался побега – просто интересно парню, как я стану выводить женщину из обморочного состояния.

Первая «закорючка», не предусмотренная планом операции. Заподозрит бандит неладное – она вполне может стать последней. Прав грузчик – все предусмотреть невозможно.

Что же делать?

Помог Дмитрий. На цыпочках вошел в умывальную, осторожно прикрыл за собой дверь. Пудовый кулачище опустился на голову бандита. Тот по детски всхлипнул и рухнул на пол.

– Давай, паря, поспешай!

Подготовленная рама легко открылась. Лена без напоминания скользнула в узкое окно. Я приглашающе протянул руку.

– Твоя очередь, Дима, я прикрою…

– Ясно ведь сказал: не пролезу, – сердито пробурчал грузчик. – Не тяни кота за хвост – поцарапает… Держи! – бросил он мне бросил мне автомат охранника. Набросил ржавый крючок и всем телом навалился на дверь. – Поспешай, паря, как бы нам не оплошать!

Обеспокоенный исчезновением напарника «вестибюльный» охранник барабанил в филенку.

– Открой, падло! Слышь, открой! Что ты в унитаз провалился, паскуда дерьмовая? Не откроешь – стреляю!

– Давай, Славка, не задерживайся… мне долго не выстоять. Как друга, прошу!

Выхода не было – либо погибать вдвоем, либо – одному… Нет, двоим. Подстрелят меня – неизбежно погибнет Ленка.

– Прощай, Митя, – обхватил я руками широченные плечи грузчика. – Бог даст – свидимся…

– Обязательно свидимся, – ухмыльнулся он, подтолкнув меня к окну. – Поцелуй бабенку – хорошая она у тебя, не забижай…

Я выбрался в окружающий больницу парк. Лена ожидала, прижавшись к шершавой стене барака. Позади грохнула автоматная очередь. Не дождавшись ответа, террорист располосовал дверь пулями. Подтянувщись, я увидел – все ещё улыбаясь, грузчик осел на пол. Из простреленной груди – фонтанчики крови.

Задерживаться нет смысла – Дмитрию уже никто и ничто не поможет. Пока бандит с помощью подоспевших товарищей пытаются отодвинуть грузное тело убитого и ворваться в туалет необходимо убраться подальше.

Метрах в двадцати от больничного барака – заросли кустарника. Перед ним – голая полянка. На ней мы с Леной превратимся в мишени.

– Прижимайся к стене… Пойдем к углу…

Медленно двинулись вдоль фасада.

Неожиданно в туалетное окно выглянул боевик.

– Вот они! – заорал он, направив на нас автоматный ствол. – Сейчас отправлю на небеса!

Все кончено… Укрыться негде, добежать до спасительного кустарника не успеем… Сейчас автомат выплюнет десяток свинцовых пуль и закончится дурацкий отпуск незадачливого сыщика.

Но из зарослей ударили другие автоматы. Боевик не успел выстрелить – нырнул под защиту толстых стен. Зато из других окон загремели выстрелы террористов. Разгорелся бой. Над нашими головами летели пули, выбивая из стены куски штукатурки. Я повалил женщину на отмостку и закрыл её своим телом. Бандиты палили бесприцельно, панически. Омоновцы отвечали редкими очередями.

Зачем они стреляют? – думал я, забыв, что автоматный огонь из кустов спас нам жизнь. – В здании – больные, врачи, сестры. Распастались на холодном полу, вздрагивают, будто каждая пуля ранит и убивает… Неужели нельзя договориться? Пропади пропадом доллары, пусть бандиты катятся куда хотят: в Чечню, Прибалтику, к черту на рога!

Лена что то шепчет – кажется, молится.