Блаженное безделье!

Работает одна медсестра. Сидит в уютном креслице за столиком, не отягощенным книгами и бумагами, привычно бросает в очередного «кандидата» равнодушные вопросы. Не спеша фиксирует их на бланках.

Мы с Крымовой – замыкающие.

Санаторная обстановка, кажется, подействовала на вдову. Она оттаяла, с любопытством оглядывает комнату, скользит заинтересованным взглядом по лицам сидящих рядом женщин и мужчин.

Открывается входная дверь и в комнату входит… Ларин.

Я вытаращил глаза. Впору по старой традиции ущипнуть себя за мягкое место. По всем расчетам подсчетам блондин должен балдеть в санатории, как минимум, три дня. А он только проявился. Где же болтался это время?

– Степан Степанович? Глазам не верю… Вы ли это?

Ларин не смутился. Пристроил небольшой чемодан у стенки и опустился в соседнее кресло. Приветливо заулыбался.

– Здравствуйте… А где ваш супруг, уважаемая Елена Федоровна?

Отвечают вопросом на вопрос в двух случаях: когда хотят выиграть время для раздумья или если не знают что сказать.

Пришлось изобразить похоронный вид и посвятить блондина в трагическую смерть Крымова. Без подробностей типа захвата больницы террористами и удачного побега из нее.

– Печально, – посочувствовал Ларин, но мне в его голосе почудилось некоторое облегчение. – Я знал Вениамина Геннадиевича недстаточно хорошо, но он показался мне достойным человеком… Примите мои искренние соболезнования.

– Спасибо, – дуэтом поблагодарили мы.

Говорить не о чем. И тем не менее, я настырно повторил все тот же вопрос. Где пропадал Ларин несколько дней, по каким буеракам его носило?

– Заезжал в Черкесск к другу… Ведь начнется лечение – не выберешься, а мы столько времени не виделись…

– Поездом добирались?

Каверзный вопрос – леска с отточенным крючком. Поезд в Черкесск идет от Невиномысска, а эту станцию мы миновали вместе. «Крючок» не зацепился – пролетел мимо.

– К чему возвращаться? Доехал до Минвод, пересел на автобус. Обратно – тем же способом… Легко и удобно…

– Чеченских боевиков не побоялись?

– Почему я должен кого то бояться? Рядовой банковский клерк, едва перешагнувший порог нищеты. Что с меня взять?

Посчитав допрос исчерпанным, Ларин извлек из кармана какой то журнал и углубился в чтение.

А я задумался.

Завтра же узнаю, когда прибывает в Минводы автобус из Черкесска, ходят ли так рано электрички из Минвод в сторону Пятигорска? Такая уж у сыщика сволочная профессия – проверять и перепроверять каждое слово, каждое замечание.

Недавно цветущее настроение поблекло.

Не исключено участие блондина в налете на больницу. Попробуй узнать его под напяленным колпаком. Если именно Ларин подбросил в питье, предназначенное Крымову, яд, то он просто обязан побывать в Майском, чтобы убедиться в том, что покушение удалось. А лучшего способа пробраться в больницу, чем вместе с налетчиками вряд ли можно придумать.

Вторая версия все больше и больше оттесняла две остальные…

На стул перед регистраторшой уселась Крымова. Такая же серьезная и сосредточенная, как во время похорон мужа.

Невольно вспомнилось – ангелочек без крылышек, пигалица, беззащитная наивная девчонка… Как же она изменилась! Передо мной – зрелая, знающая себе цену, женщина. Голова гордо поднята, грудь, ранее – с детский кулачек, теперь – два некрупных полушария, голубые глазки прищурены. Будто женщине известно многое, скрытое от остальных.

– Третий корпус, сорок шстая палата, – провозгласила регистраторша.