|
– Отдыхайте, Елена Федоровна, набирайтесь сил, – и тут же без передышки. – Оплата путевки – в соседней комнате… Следующий, пожалуйста.
Я ощупал боковой карман пиджака, куда перекочевали деньги из под ленкиного платья. После солидной траты на похороны там ещё осталось около десяти тысяч. Мы решили, что надежней будет, если эта сумма перейдет на хранение ко мне. – Не волнуйся, Слава, я подожду… Заняв освободившееся место рядом со столом регистраторши, я искоса посмотрел на спутницу. Словно проверил, не улетела ли она верхом на метле? Лена оживленно болтала с Лариным. Как со старым знакомым. Куда девалась недавняя замкнутость. И снова во мне закопошились сомнения, на волне которых всплыла чтвертая версия. Нечеткая, расплывчатая, подлежащая уточнению. Почему я уверен в том, что убийца был один? Их могло быть в поезде и двое, и трое…Скажем, Ленка и Ларин. Степа плюс Лена равняется Любовь… Схема примитивна до тошноты, до отрыжки. Жена бизнесмена и её любовник порещили соединиться для овладения богатствами обманутого мужа рогоносца. Причина, кочующая из романа в роман, из кинофильма в кино фильм. Но все таки – причина! – Господин Раков, – разорвала нить рассуждений регистраторша. – _Третий корпус, двенадцатая палата… Желаю хорошего отдыха и лечения… Оплата путевок – в соседней комнате… Гораздо экономней поставить вместо медсестры магнитофон, а регистрацию совместить с оплатой. Останется только менять кассеты с записями номеров корпуса и комнаты. А упоминать фамилию, особенно, такую отвратную, как моя, вовсе не обязательно. Интересно, облгодетельствует ли меня дама дополнительной информацией или ограничится уже сказанным? Ограничилась. Пришлось брать инициативу в свои руки. – Палата двухместная? – В нашем санатории других нет, – обиженно промяукала регистраторша. – Правда, имеются люксы, но за них придется платить дополнительно… Если пожелаете… – Нет, не желаю, – ужаснулся я, представив себе «люксовое» одиночество. Будто смертник в камере. – А второе место уже занято? – Свободно… Если не возражаете, я могу предложить его вон тому господину, – показала она на Ларина. – Не возражаю… Степан Степанович оторвался от разговора с Крымовой и благодарно кивнул. Будто я своим согласием преподнес ему шикарный комплимент. О комплиментах я не думал. Просто появилась реальная возможность проверить сразу вторую и четвертую версии…
20
Докторша попалсь милейшая. Молоденькая, тоненькая, изящная, чирикаюая, будто воробышек, увидевший рассыпанные хлебные крошки. Наверняка, недавно окончила институт и рада радешенька, что попала не в районную зачуханную поликлинику и не в больницу, типа Майской, а – в санаторий. Осмотрела меня, ощупала, проверила давление, выслушала сердце, заставила подышать и покашлять. Короче, провела полную медицинскую инвентаризацию. А у меня, между прочим, сердце, как у новорожденного, легкие – кузнечные меха, все остальное – в полной норме. И вообще, сыщику жаловаться на здоровье, будто астроному на лай приблудной дворняги. После того, как врачиха осведомилась о моих прабабушках и прадедушках: чем болели, не страдали ли шизофренией, не было ли среди них инфарктников и туберкулезников – наступил мой черед задавать вопросы. – Мне хотелось бы узнать, – изобразил я девичью стеснительность, – о состоянии здоровья одного человека… Вы уж простите меня за любопытство… Доктор изумленно поглядела на меня. Так смотрят на человека, который интересуется каналами на планете Марс в связи с понижением своей сексуальной активности. Но ответила с максимальной доброжелательностью. |
