Линдси размышляла над тем, что эти перила знавали прикосновения очень многих рук. На ее лице появилась улыбка от мысли о том, как было бы весело скатиться по этим перилам вниз с третьего этажа.

 — Ты любишь этот дом, — заметил Сет, остановившись на площадке и зажав Линдси между перилами и своим телом. Они находились так близко, что Линдси пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Почему?

 Было очевидно, что ему нужен конкретный ответ, а не абстрактный. Линдси пришлось немного подумать, прежде чем она заговорила.

 — Думаю, потому что он кажется таким сильным, таким непреклонным. В нем есть что-то сказочное. Он переживает поколение за поколением, эпоху за эпохой.

 Повернувшись, Линдси прошлась по балкону, нависающему над первым этажом, и посмотрела вниз на просторную прихожую.

 — Думаешь, Рут приспособится здесь? Примирится с проживанием в одном месте?

 — Почему ты спрашиваешь?

 Пожав плечами, Линдси повернулась и направилась дальше по коридору.

 — Рут интересует меня.

 — В профессиональном плане.

 — И в личном тоже, — добавила Линдси, копируя его тон. — Ты против, чтобы она танцевала?

 Он остановился у дверей и наградил ее одним из своих долгих взглядов.

 — Не думаю, что ты понимаешь под танцами то же, что и я.

 — Может и нет, — согласилась она. — Но, думаю, самое главное, что понимает под этим Рут.

 — Она очень молода. А еще, — добавил он, прежде чем Линдси смогла возразить, — я за нее отвечаю.

Открыв дверь, он провел Линдси внутрь.

 Комната, несомненно, женская. На окнах висели бледно-голубые шторы, на кровати лежало покрывало в тех же тонах. Здесь был белый кирпичный камин с латунной веерообразной решеткой. На небольшом столике стоял горшок с английским плющем. На стенах висели фотографии звезд балета. Линдси увидела плакат, о котором говорил Сет. Ее Джульетта и Ромео в исполнении Давыдова. Ее накрыло волной воспоминаний.

 — Нет никаких сомнений в том, чья это комната, — пробормотала Линдси, посмотрев на розовые атласные ленты на бюро. Она взглянула на Сета, изучая его точеные черты лица. Линдси понимала, что этот человек привык видеть все с мужской точки зрения. Он мог бы с легкостью отослать Рут в школу-интернат и посылал бы ей щедрые чеки. Насколько же сложно было ему создать в своей жизни место для этой девочки и ее непростых потребностей?

 — Скажи, ты добрый человек в целом, — с любопытством спросила она, — или лишь выборочно?

 Она увидела, как его брови взлетели вверх.

 — У тебя, кажется, есть привычка задавать необычные вопросы.

Он взял ее за руку и повел обратно в коридор.

 — А у тебя настоящий талант от них уклоняться.

 — Вот комната, которая больше всего должна заинтересовать твое привидение, — сказал Сет, плавно сменив тему разговора.

 Линдси подождала, пока Сет откроет дверь, затем вошла внутрь.

 — О, да! — Линдси прошла в центр и огляделась вокруг. — Она идеальна.

 Широкие, изогнутые оконные рамы тонули в бордовом бархате, того же цвета был большой восточный ковер на полу. Викторианская мебель сверкала благодаря работе Уорта. Более идеальной обстановки для этой высокой, просторной комнаты невозможно было придумать. У подножья кровати с балдахином стоял большой сундук, на столе с обеих сторон разместились оловянные подсвечники.