У меня закружилась голова, пока он это говорил, но я поднялся. Он передал мне флягу и я попил, медленно и осторожно, по одному глотку за раз. Затем открыл глаза и оглянулся вокруг.

Мы были в разрушенной хижине. Я сидел на полу возле камина. Эбенизер сидел в центре перед камином, его старый деревянной посох был приставлен к плечу. Старейшина Мэй стояла в противоположной от меня стороне хижины, с четырьмя Стражами по бокам.

Морган лежал на постели, там где я его и оставил, без сознания или спящий, а Молли сидела, скрестив ноги на полу возле него, держа кварцевый кристалл обеими руками. Он мерцал спокойным белым светом, освещавшим внутреннее убранство хижины гораздо более основательно, чем огонь, и совершенно круглый купол света размером с маленький лагерь окружал Моргана и мою ученицу пузырем защитной энергии.

— Привет, — сказал я Молли.

— Привет, — отозвалась она.

— Полагаю сработало, а?

Она вытаращила глаза.

— Ты не знал заранее, сработает ли?

— План был верный, — сказал я. — Мне просто не предоставлялось шанса испытать его в полевых условиях.

— Ох, — сказала Молли. — Ммм. Сработало.

Я фыркнул. Затем поднял взгляд на Эбенизера.

— Сэр.

— Хосс, — сказал он. — Рад, что ты смог присоединиться к нам.

— Мы тратим время, — сказала Старейшина Мэй. Она посмотрела на меня и сказала: — Скажи своей ученице, чтобы она сейчас же сбросила щит.

— Минутку.

Ее глаза сузились, и Стражи возле нее, казалось немного встревожились.

Я не обратил на нее внимания и спросил Молли:

— Где Томас?

— Со своей семьей, — раздался спокойный голос.

Я оглянулся через плечо на Лару Рейт, стоящую в дверном проходе, стройная фигура, укутанная в одно из одеял с коек Плавунца. Она была бледна и прекрасна как никогда, хотя ее волосы были сожжены до основания. Без них, обрамляющих ее лицо, возникало чувство, что ее черты обладают резкой, угловатой худощавостью, а ее серые глаза казались еще большими, и более выделяющимися.

— Не беспокойся, Дрезден. Твоя марионетка будет жить, чтобы ты снова мог им манипулировать. Мои люди позаботятся о нем.

Я попытался найти на ее лице что-нибудь, что сказало бы хоть что-то еще о Томасе. Ничего такого не было. Она просто холодно смотрела на меня.

— Вот, вампир, — сказала Старейшина Мэй вежливо. — Ты его видела и поговорила с ним. То что последует — дело Совета.

Лара слабо улыбнулась Старейшине Мэй и повернулась ко мне.

— Еще кое-что, прежде чем я уйду, Гарри. Не возражаешь, если я позаимствую одеяло?

— А если и так? — спросил я.

Она сбросила его с одного из бледных плеч.

— Я его верну, конечно.

Образ опухшего, побитого, сожженного существа, поцеловавшего Мадлен Рейт, после того как выпустило ей внутренности, живо всплыло в моих мыслях.

— Возьми, — сказал я ей.

Она снова улыбнулась, на этот раз показав зубы, и наклонила голову. Затем повернулась и вышла. Я инертно смотрел, как она спустилась к берегу, где подошла к плавучему доку и отбыла.

Я посмотрел на Эбенизера.

— Что случилось?

Он фыркнул.

— Кто бы ни пришел через Небывальщину, он открыл врата в ста ярдах сзади в деревьях, — сказал он. — И он привел около сотни больших старых мохнатых пауков с собой.

Я моргнул и нахмурился.

— Пауков?

Эбенизер кивнул.

— Не призванные формы, так или иначе.