|
А внутренний голос говорил ему: "Ты должен навестить этого человека". Все же надо сознаться, что мысль об этом, казавшаяся столь естественной вначале, после минутного размышления уже представлялась епископу нелепой и невозможной, почти невыносимой. В сущности говоря, он разделял общее мнение, и член Конвента внушал ему, хотя он и не отдавал себе в этом ясного отчета, то чувство, которое граничит с ненавистью и которое так хорошо выражается словом "неприязнь". Однако разве пастырь имеет право отшатнуться от зачумленной овцы? Нет. Но овца овце рознь! Добрый епископ был в большом затруднении. Он несколько раз направлялся в ту сторону и с полдороги возвращался обратно. Но вот однажды в городе распространился слух, что пастушонок, который прислуживал члену Конвента в его норе, приходил за врачом, что старый нечестивец умирает, что его разбил паралич и он вряд ли переживет эту ночь. "И слава богу!" -добавляли при этом некоторые. Епископ взял свой посох, надел мантию - его сутана, как мы уже говорили, была изношена, а кроме того, по вечерам обычно поднимался холодный ветер, - и отправился в путь. Солнце садилось и почти касалось горизонта, когда епископ достиг места, проклятого людьми. С легким замиранием сердца он убедился, что подошел почти к самой берлоге. Он перешагнул через канаву, проник сквозь живую изгородь, поднял жердь, закрывавшую вход, оказался в запущенном огороде, довольно храбро сделал несколько шагов вперед, и вдруг в глубине этой пустоши, за высоким густым кустарником, увидел логовище зверя. Это была очень низкая, бедная, маленькая и чистая хижина; виноградная лоза обвивала ее фасад. Перед дверью, в старом кресле на колесах, простом крестьянском кресле, сидел человек с седыми волосами и улыбался солнцу. Возле старика стоял мальчик-подросток, пастушок. Он протягивал старику чашку с молоком. Епископ молча смотрел на эту сцену. Тут старик заговорил. - Благодарю, - сказал он, - больше мне ничего не нужно. Оторвавшись от солнца, его ласковый взгляд остановился на ребенке. Епископ подошел ближе. Услышав шаги, старик повернул голову, и на его лице выразилось самое глубокое изумление, на какое еще может быть способен человек, проживший долгую жизнь. - За все время, что я здесь, ко мне приходят впервые, - сказал он, - Кто вы, сударь? Епископ ответил: - Меня зовут Бьенвеню Мириэль. - Бьенвеню Мириэль! Я слышал это имя. Не вас ли народ называет преосвященным Бьенвеню? - Да, меня. - В таком случае, вы мой епископ, -улыбаясь, сказал старик. - До некоторой степени. - Милости просим. Член Конвента протянул епископу руку, но епископ не пожал ее. Он только сказал: - Я рад убедиться, что меня обманули. |
