– Нам необходимо сохранить амулет.

– Хэйтем, вы и сами можете позаботиться о его сохранности.

– Чарльз, я уже почти старик. Излишняя предосторожность не помешает.

Я почти насильно сунул амулет ему в руки.

– Я распоряжусь, чтобы вам дали нескольких человек для охраны, – сказал Чарльз.

– Как хочешь. – Я снова посмотрел в окно. – Советую поторопиться. Час расплаты близок.

Чарльз кивнул и прошел к двери. Там он остановился.

– Хэйтем, вы были хорошим Великим магистром, – сказал он, поворачиваясь ко мне. – И простите, если вам казалось, что я думаю по-другому.

Я улыбнулся:

– И ты прости меня за то, что я давал повод для подобных мыслей.

Он открыл рот, намереваясь сказать еще что-то, но потом решил не тратить время на слова и ушел.

Коннор, все, о чем ты здесь прочтешь, – правда. Ты волен поступать с ней, как сочтешь нужным.

Пушечные ядра начали крушить стены крепости. Мне удалось беспрепятственно добраться до западной башни, где, как я знал, находились комнаты отца. Вскоре я нашел нужный коридор, ведущий в покои Великого магистра, и оказался в его кабинете.

– Здравствуй, Коннор, – ответил он.

Его глаза были суровыми, непроницаемыми. Подняв руку, он выдвинул скрытый клинок. Я сделал то же самое. Снаружи грохотали пушечные выстрелы, сыпались каменные осколки, слышались крики умирающих. Мы стали медленно сближаться. Нам с ним приходилось сражаться бок о бок, но никогда – друг против друга. Возможно, ему, как и мне, было любопытно.

Сунув другую руку за спину, отец достал меч. Я вынул свой.

– После следующего залпа начинаем, – сказал он.

Когда раздался следующий залп, вокруг задрожали стены, но нас это не заботило. Сражение началось. Коридор наполнился звоном стали и нашими возгласами. Корабли вели прицельный огонь по форту, намереваясь сровнять его с землей, однако для нас это был не более чем посторонний шум.

– Ну же, – поддразнивал он меня. – Тебе нечего и надеяться сравняться со мной по силе и умениям, Коннор. При всех своих навыках ты все еще мальчишка, и тебе нужно многому учиться.

Спуску он мне не давал. Никаких поблажек. Уж не знаю, что́ думал и чувствовал он, но его меч мелькал со знакомой мне точностью и яростью. Если сейчас, достигнув осени своей жизни, он оставался умелым и грозным воином, представляю, каким он был в расцвете сил. Не хотел бы я в то время оказаться у него на пути. Если он решил устроить мне испытание, для меня оно было нелегким.

– Отдай мне Ли, и я уйду, – предложил я.

Но Ли заблаговременно успел сбежать. В этой части крепости мы с отцом были одни. Он наносил удары с быстротой атакующей кобры и едва не задел мне щеку. До сих пор я лишь оборонялся. Похоже, настало время сменить тактику и самому начать атаковать. Уже не сдерживаясь, я перешел в наступление и довольно скоро сумел ранить отца в предплечье, порвав на нем плащ.

Взвыв от боли, он отпрыгнул назад. В его глазах мелькнула тревога. Я опустил меч и смотрел, как отец вырвал из плаща лоскут, чтобы перевязать рану.

– Давай прекратим это сражение, – предложил ему я. – Вместе мы можем разорвать порочный круг и закончить многовековую войну. Я это знаю.

В отцовских глазах снова что-то мелькнуло. Может, отблеск его давнишней, но так и не исполнившейся мечты?

– Я это знаю, – многозначительно повторил я.

Отец стягивал повязку, зажав другой ее конец в зубах. Ткань успела пропитаться кровью. Он покачал головой.