Все было именно так. Необычно теплый конец марта сменился не менее замечательным апрелем, который поражал горожан и гостей столицы просто-таки летними температурами.

Так что ошибся дядя Коля из больничного сада. Неверный прогноз дал.

– Значит, все машины сегодня будут заняты – неторопливо проговорила Евгения – Коль, похоже Олег Георгиевич нас специально отсылает из Москвы. Не нужны мы ему нынче тут.

– Мезенцева, оставьте свои измышления при себе – голос Ровнина ощутимо похолодел, а черты лица стали необычно резкими – У вас имеются обязанности, предписанные штатным расписанием отдела, будьте любезны их выполнять должным образом. Ну, а у вас нет такого желания, то вы знаете, где находится дверь, ведущая из отдела на улицу. Вот бумага, вот ручка, пишите заявление об уходе и воспользуйтесь этой дверью в последний раз.

Николай и без Женьки понял, что их на самом деле зачем-то сегодня собираются выпихнуть из Москвы куда подальше, вот только у него хватило ума подобные измышления вслух не высказывать.

– Так точно! – вскочила Мезенцева, причем на этот раз в ее голове не слышно было иронии или сарказма. Похоже, она на самом деле прониклась словами Ровнина. Более того – она, похоже, не на шутку перепугалась – Выполню должным образом! И больше не повторится!

– Другое дело – снова подобрел Олег Георгиевич – А то начала выдумывать всякую ерунду, понимаешь ли. Итак – Часовня.

Глава 18. Молнии над развалинами

– А меня все устраивает – отпив кофе, сообщил напарнице Нифонтов – Нет, серьезно. Надо – значит надо.

– Коль, но это же неправильно? – непонимающе глянула на него Евгения – Мы часть отдела.

– Часть – согласился Николай – Только если наши с тобой старшие товарищи считают, что в данный момент нам лучше находиться в некоей Часовне, то лучше мы туда и отправимся. Мы с тобой за последние месяца два крепко накосорезили, Жень, и большей частью как раз потому, что лезли туда, куда не следует. Да, всякий раз наши косяки оборачивались отделу на пользу, но все время везти не может, и ты это знаешь не хуже, чем я.

– Может, ты и прав – Мезенцева хрустнула круглой печенькой, изукрашенной кусочками шоколада – Но все равно обидно!

– Лично мне только за то, что нагородил нам Ровнин какой-то чепухи про эту деревню, очередного друга из местной полиции, и каких-то туристов, до которых никто дозвониться второй день не может. Нет, чтобы честно сказать – ребята, прокатитесь на электричке, сделайте пяток фоток на фоне старой часовни из местечка Часовня, и пришлите мне их по вотсапу, чтобы я убедился в том, что вы черт знаете где, а не за соседним углом спрятались. Так было бы правильней. Я понимаю, если бы место, куда он нас засылает, находилось ближе к Смоленску там, или, к примеру, за Тулой. Не то, чтобы в тех краях география кончалась, но там все не так истоптано, как в ближнем Подмосковье. Или вот Шатуру возьмем, там вообще на болотах такое иногда встречается… Бррр, как вспомню, так вздрогну.

– А я согласна – покивала Мезенцева – И это обидно. Но не так, как то, что мы с тобой, по сути, взявшие фон Швальбе за горло, не поучаствуем в его задержании. Или, что вероятнее, уничтожении!

– Кто о чем, а вшивый все о бане – вздохнул Николай и продолжил пить кофе, время от времени иронично поглядывая на Мезенцеву, которая более всего сейчас напоминала надувшуюся на крупу мышь, только очень крупную и отчего-то рыжую.

И вот тут следует признать, что решение Ровнина пересадить провинившегося сотрудника в дежурку все же дало свои плоды. Нифонтов пусть не сразу, но понял то, какие именно цели начальник преследовал, устроив данную рокировку.