Они купили ленту в тон платья, зеленые колготки в тон клетке и пару туфель на небольшом каблучке.

Отложив покупки, они направились туда, где продавались взрослые платья, и Ханна снова замерла от восторга. Лили примерила длинную юбку, жилет и блузку. Юбка и блузка из искусственного шелка цвета вереска прекрасно сочетались с пестрым узорчатым жилетом.

В среду с самого утра на Джона навалилась масса дел. Он спешно готовил к печати номер «Озерных новостей», но Дженни простудилась и осталась дома, а телефон звонил не переставая. Джон быстро разобрался со звонками из других газет. Разговор с Ричардом Джейкоби занял больше времени.

Ричард узнал, что Лили вернулась в Лейк-Генри, и беспокоился, что Джона кто-нибудь опередит. Джон заявил, что он — свой человек в Лейк-Генри и потому вне конкуренции. Ричард напомнил, что у него эксклюзивные права на книгу, которая должна появиться к лету. Джон сказал, что он все понимает, однако, насколько ему известно, книгу при желании можно выпустить за месяц. Он также напомнил Ричарду, что у него пока нет контракта. Ричард ответил, что контракт скоро будет готов.

Они закончили разговор на любезной ноте, но, когда Джон повесил трубку, на сердце у него скребли кошки. Ему слишком нравилась Лили, чтобы он стал вытягивать из нее информацию.

И тут раздался еще один звонок.

— Твою девицу видели вчера в Конкорде, — бесцеремонно заявил Терри. — Ты по-прежнему собираешься играть в молчанку?

— Чего ты привязался к Лили Блейк? Эта история — ложь от начала до конца. Она лопнула как мыльный пузырь.

— Моя история не лопнет.

— Ты надеешься на запись? — взорвался Джон. — Лили о ней не знает. Ты сделал ее незаконно.

— Ты разговаривал с ней. Значит, она вернулась.

— Ты действовал незаконно, Терри. Вот что меня волнует, а не то, вернулась она или нет. Зачем тебе об этом знать?

— Я собираюсь писать продолжение.

— О чем же ты будешь писать? О журналистах, на ровном месте раздувающих скандалы?

— О певичках из ночных клубов, которые теряют голову и путают фантазии с реальностью.

— Ах вот в чем дело. И ты собираешься это доказать с помощью незаконно сделанной записи? — Внезапно его осенило: — А может, ты ее еще и подмонтировал?

Наступило молчание. Потом Терри сказал:

— Какая наглость.

— Вовсе нет, — ответил Джон. — Наглость — продолжать свое грязное дело. Знай, что у этой истории есть и другая сторона. Для начала я хочу тебе сообщить, что знаю, кто звонил жене начальника полиции и обманом вынудил наивную женщину упомянуть о деле, которое было закрыто восемнадцать лет назад. Существует запись твоего звонка. Но только эта запись сделана легально.

— Ты собираешь материалы обо мне?

— А еще, — продолжал Джон, — у меня есть о тебе очень интересные сведения личного характера, вроде трех твоих жен. Почему ты прятал их? И что ты с ними сделал? А потом история с кардиналом. Чем тебе не угодил Росетти? Разрушить жизнь ни в чем не повинной женщины, чтобы нанести ущерб кардиналу, — для этого должна быть причина.

— Какое тебе до нее дело? — парировал Терри. — Хочешь выставить меня плохим, чтобы самому показаться хорошим?

— Я никого никем не выставляю. Просто предупреждаю. Ты начал копаться в ее жизни, она начнет копаться в твоей.

— Она или ты?

— Это не важно. — Джон бросил трубку.

Через несколько секунд он позвонил Брайану Уоллису в «Пост»:

— Один вопрос.