Это уж точно. Расклеивание афиш с надписью под портретом и именем ни в чем не повинного врача «Разыскивается полицией по обвинению в убийстве» считается в большинстве штатов оскорблением личности. Гражданское правонарушение, а не преступление. Оскорбленный врач может потребовать в суде выплаты ему возмещения за моральный ущерб.

В половине одиннадцатого утра мужчина, участник демонстрации, бушевавшей за воротами клиники, где делали аборты, за короткое время совершил два правонарушения.

Даже три, если учесть игнорирование им постановления суда, запрещавшего подходить к полицейским заграждениям ближе, чем на пять метров.

Первое из них квалифицировалось как простое хулиганство. Незначительное правонарушение, за которое виновный может схлопотать 15 суток тюрьмы. Определяется оно как «совершение действий, которые напугали или встревожили другое лицо и служили противоправной цели». Квалифицированное законом действие заключалось в том, что мужчина два раза крикнул «Убийца» в лицо женщине, стоявшей от него на расстоянии пятнадцати сантиметров.

Второе правонарушение было более серьезным.

Оно состояло в том, что он швырнул в лицо этой женщины пакет с кровью.

Женщину звали Тедди Карелла.

Мужчина был одет в черную сутану и черную рубашку с белым воротничком.

Он называл себя священником.

Швыряние в лицо пакета с кровью можно было бы квалифицировать как простое хулиганство, если бы это не было связано с нанесением ущерба собственности потерпевшего. Кровь не только измазала лицо, волосы и горло Тедди, но и попала на ее майку с надписью «За свободный выбор». При оптовой покупке эта майка стоит 6 долларов 99 центов. И поэтому преступление теперь квалифицировалось как вредительство третьей степени. Возможное наказание за него — целый год смотреть на небо через решетку.

Священник, бросивший в Тедди незапечатанный пакет с кровью, мог не знать этого закона, а мог просто игнорировать его. С криком «Попробуй детской крови!» он швырнул пакет с кровью ей в лицо. Тедди совершенно не ожидала этого. Жидкость отвратительно пахла, и ей на мгновение пришла в голову мысль, уж не человеческая ли это, в самом деле, кровь? Она подумала и отвергла эту мысль.

Несомненно, кровь какого-то животного. Ее специально не охлаждали, чтобы она провоняла. Жидкость капала с волос, текла по лицу, губам. Тедди почувствовала ее тошнотворный вкус.

На ней не было пальто, она оставила его в клинике. День был солнечным, ярким, тихим. Наконец-то наступила весна, но никто об этом не думал. Вокруг клиники бушевал скандал. У майки «За свободный выбор» были короткие рукава, и Тедди нечем было вытереть кровь с лица. Она полезла в задний карман джинсов в надежде найти там носовой платок, и в этот момент снова увидела перед собой лицо священника, оно почти касалось ее лица. Его вопли звучали, как молитва, с губ слетали капельки слюны и смешивались на ее лице с кровью.

— Попробуй вкус детской крови! — верещал священник. — Попробуй вкус крови невинных младенцев, убийца, привыкшая убивать их! Попробуй вкус крови нерожденного невинного младенца, убийца, позволяющая вырывать их из священного материнского лона! Попробуй вкус крови своих беззащитных потомков, уничтоженных убийцами, не позволившими им родиться! Пей кровь несчастного нерожденного младенца, плода матери, чей священный сосуд испоганили убийцы! Попробуй вкус крови, пей кровь, утопи проклятую добычу убийц в невинной крови потомков, лишенных женской святости и чистоты! Убийцы, дайте детям жить! Убийцы, дайте детям жить! Убийцы, дайте детям жить!

Небольшая кучка противников абортов столпилась тесным полукругом за спиной своего вожака. Их взгляды были устремлены на Тедди, они смотрели, как по ней струилась кровь. Они выбрали ее, одну из всех своих противников, облили кровью.