Лайла застыла с губкой в руках на несколько секунд, прежде чем решиться ее прополоскать. Адам улыбался, как мартовский кот.

— Какой разврат, — кисло отозвалась она.

— Зато весело.

— Не считаю нужным выслушивать непристойности, мистер Кэйвано. В нашем договоре об этом нет ни слова.

Она насухо вытерла ногу и прикрыла простыней, затем приступила к следующей.

— Почему?

— Мне не доставляет удовольствия обсуждать свою личную жизнь с пациентами.

— Боишься возбудить?

— Вот именно.

Он некоторое время пристально разглядывал ее, она же ни на минуту не прервала свое занятие.

— Никак не возьму в толк, как это вы с Элизабет выросли абсолютно непохожими.

— Очень многие сразу признают нас сестрами.

— Это семейное сходство, — задумчиво предположил Адам, — но этим все и заканчивается. Вы разные, как день и ночь.

— Отнюдь, мы обе блондинки с голубыми глазами.

— Да, но она изящная, женственная, душевная, а ты…

Лайла укрыла простыней его ноги с любопытством уставилась на Адама.

— Какая?

— Смелая, дерзкая и агрессивная.

— Подобно Халк Хоган. Премного благодарна. — Она начала обтирать его правую руку мыльной губкой.

— Я не хотел тебя обидеть.

— Неужели?

— Нет, правда. Очевидно, многие находили твою экстравагантность привлекательной.

— Теперь я еще и экстравагантна, — буркнула она, искривив рот в одну сторону, как комик, бросающий ремарку в публику.

Адам засмеялся.

— Впервые я увидел тебя в черных облегающих брюках из кожи к в сапогах до колен. А за ухом у тебя торчало перо. Ты не находишь этот наряд экстравагантным?

— О, эта моя любимая одежда, — сказала она в свое оправдание. — Однако в тот день я оделась так по просьбе пациента.

— Мужчины?

— Само собой. Он мотогонщик, покалечился на соревнованиях. Я решила своим видом его подбодрить.

— Ну и как?

— Что?

— Удалось? — В голосе Адама пропали шутливые нотки, а лицо посерьезнело.

Это не ускользнуло от ее внимания, впрочем, она ответила утвердительно и без тени смущения:

— Ты всегда прибегаешь к крайностям, когда речь идет о самочувствии твоих подопечных-мужчин?

Похоже, Адам вменял ей в вину подобное поведение, и девушка сочла за лучшее проигнорировать его упрек.

— Я одинаково внимательна ко всем своим пациентам, — ответила она спокойно.

— Да? — Он поймал ее руку. Она с удивлением ощутила под своей ладонью гулкие и сильные удары.

На протяжении всего разговора Лайла, ни на чем не заостряя внимания, мыла его почти автоматически. Теперь же взгляд ее упал на густые черные волосы на его груди, влажные и курчавые, и вдруг оказалось, что соски мужчины слегка побурели и сократились.

Сколько еще времени длилась эта беседа? Как долго, увлеченная своим занятием, она касалась его груди? И кто получал от этого большее удовольствие — он или она?

Его тихий голос привел ее в чувство. Лайла с усилием освободила руку и, быстро прополоскав губку, протянула Адаму.

— Давай, продолжай — уши, шею и… ну и все остальное, сам знаешь. Вот полотенце. Я оставлю тебя на минуту, пойду поменяю воду.

Она так быстро катила тележку с тазом к ванной, что грязная вода расплескивалась через край во все стороны. Руки Лайлы дрожали, ноги подкашивались. Она вновь наполнила таз и тактично кашлянула, давая знать, что возвращается.