|
На следующий день Цезарь послал только за Потином. – Я должен обсудить с тобой один вопрос от имени одного моего старого друга, – с легкой улыбкой сказал он вошедшему. – Да? – Вероятно, ты помнишь Гая Рабирия Постума? Потин нахмурился. – Рабирия Постума?.. Смутно припоминаю. – Он прибыл в Александрию, после того как ныне покойный Авлет вновь занял трон. Це-лью Рабирия было собрать около сорока миллионов сестерциев, которые Авлет задолжал рим-ским банкирам. Но оказалось, что ваши хваленые македонские счетоводы ввергли и государ-ственную, и дворцовую бухгалтерию в состояние полной неразберихи. Поэтому Авлет сказал моему другу Рабирию: ты, разумеется, получишь свое, но для начала приведи в порядок наши финансы. Что Рабирий и сделал, работая день и ночь, хотя македонское одеяние, в какое его нарядили, не пришлось ему по нутру. Через год финансовая система Александрии была приве-дена в идеальный порядок. Но когда Рабирий заикнулся о своих сорока миллионах сестерциев, Авлет и твой предшественник содрали с него одежду и бросили его на корабль, отправлявшийся в Остию, велев благодарить их за то, что он остался жив. Рабирий прибыл в Рим без гроша. Ужасный удел для банкира. Серые глаза встретились с бледно-голубыми. Никто не отвел взгляда. Но жилка на шее Потина забилась очень быстро. – К счастью, – как ни в чем не бывало продолжил Цезарь, – я помог моему другу Рабирию встать на ноги, и сегодня он, вместе с другими моими друзьями, Бальбом-старшим, Бальбом-младшим и Гаем Оппием, не испытывает ни в чем недостатка. Однако долг есть долг, и вопрос о его возврате – одна из причин, по которым я прибыл сюда. Считай меня, дорогой мой Потин, судебным исполнителем Рабирия Постума. Немедленно верни сорок миллионов сестерциев. По существующему международному исчислению это тысяча шестьсот талантов серебром. Строго говоря, мне причитаются десять процентов с капитала, но я, пожалуй, от них откажусь. Достаточно основной суммы, без каких-либо начетов. – Я не уполномочен платить долги покойного царя. – Но действующий царь уполномочен. – Царь несовершеннолетний. – Поэтому я и обратился к тебе, любезный. Плати. – Мне нужны для доказательства соответствующие документы. – Мой секретарь Фабий с удовольствием тебе их предоставит. – Это все, Цезарь? – спросил Потин, вставая. – На данный момент. – Цезарь, воплощенная любезность, неторопливо проводил гостя до двери. – Есть ли известия от царицы? – Нет, Цезарь. Пока никаких. Феодот встретил Потина в главном дворце, распираемый новостями. – Пришло известие от Ахиллы! – объявил он. – Слава Серапису! Что он сообщает? – Что посланные тобой курьеры мертвы и что Клеопатра все еще стоит лагерем под Касие-вой горой. Ахилла уверен, что она ничего не знает о присутствии Цезаря в Александрии, хотя можно только догадываться, что она сделает после следующего шага Ахиллы. Он как раз сейчас везет сюда на кораблях из Пелузия двадцать тысяч пехоты и десять тысяч конников. Задули пас-сатные ветры, так что вся эта армия будет здесь через два дня. – Феодот весело захихикал. – О, я много дал бы, чтобы увидеть лицо Цезаря, когда прибудет Ахилла! Он говорит, что займет обе гавани и встанет лагерем около Лунных ворот. Он поймал суровый взгляд евнуха и поразился. – Ты что, не рад? – Рад, рад, но не это меня беспокоит! – резко ответил Потин. – Я только что виделся с Це-зарем, он настойчиво потребовал погасить долг Птолемея Авлета римлянину Рабирию Постуму. Личный долг! Сумасшедшие деньги! Истолкователь мне их не даст! – О-о-о! – Ладно, – сказал Потин сквозь зубы, – я самолично ему уплачу. Но он горько о том пожа-леет. |
