|
Оба жреца склонились, подняли чуть провисшую скатку и сошли на пирс. – Куда нам идти? – спросил жрец, знающий греческий. – Идите по этой дороге через розовый сад. Первый дворец слева после небольшого обе-лиска. И они ушли, держа циновку за оба конца. Очень легкую, практически невесомую. «Великолепно, – подумал командир. – Теперь надо только подождать, пока наш незваный гость не умрет от укуса змеи. Потом меня наградят». Гай Требатий Теста, очень полный и любящий вкусно поесть человек средних лет, вошел к Цезарю хмурый. Само собой разумеется, он выбрал его сторону в этой гражданской войне, не-смотря на то что его официальным патроном был Марк Тулий Цицерон. Но почему он решился поплыть в Александрию, это и ему самому было непонятно. Может быть, в поисках новых вос-хитительных яств. Но в Александрии гурману было нечего делать. – Цезарь, – начал он, – тебе из Мемфиса привезли довольно странную вещь. От главного жреца Пта. Не письмо! – Я заинтригован, – сказал Цезарь, подняв голову от бумаг. – Эта вещь в хорошем состоя-нии? Она не испорчена? – Сомневаюсь, что она когда-нибудь была в хорошем состоянии, – брезгливо сказал Тре-батий. – Выцветшая старая циновка. Даже не ковер! – Пусть принесут ее в том же виде, в каком она была доставлена к нам. – Нужны твои ликторы, Цезарь. Дворцовые слуги только взглянули на тех, кто принес этот дар, и стали такими же белыми, как германцы с Херсонеса Кимбрского. – Пусть будут ликторы, Требатий. Два младших ликтора вошли, неся свернутую циновку. Они положили ее на пол и посмот-рели на генерала. – Благодарю. Ступайте. Манлий нерешительно переступил с ноги на ногу. – Цезарь, позволь нам остаться. Эту… э-э-э… вещь принесли два очень странных человека, мы таких никогда не видели. Едва переступив порог, они заперли дверь, словно за ними гнались сами фурии. Фабий и Корнелий хотели отодвинуть засов, но Гай Требоний запретил им это делать. – Отлично! А теперь ступай, Манлий. Иди же, иди! Оставшись один, Цезарь с улыбкой обошел сверток, опустился на колени и заглянул в один конец. – Ты там не задыхаешься? – спросил он. Кто-то заговорил внутри, но невнятно. Тут Цезарь заметил, что с обоих концов в скатку вставлены жесткие тростинки, чтобы та имела везде одинаковую толщину. Как изобретательно! Он вытащил прутья и очень осторожно развернул странный дар Пта. Неудивительно, что она смогла спрятаться там. Ее почти не было. «Где же крупное тело-сложение, каким отличается род Митридата?» – спросил себя Цезарь, садясь в кресло, чтобы лучше рассмотреть ее. Ростом меньше пяти римских футов, весит, наверное, таланта полтора, да и то разве что в свинцовой обуви. Не в привычках Цезаря было тратить свое драгоценное время, разглядывая неизвестных людей, даже если эти люди имели такой статус. Однако он определенно не ожидал увидеть то-ненькое маленькое создание без малейших признаков царственности! Пораженный, он обнару-жил, что ей наплевать на свой вид. Клеопатра ловко, как обезьянка, выбралась из циновки и даже не огляделась в поисках какого-нибудь полированного металлического предмета, который можно использовать как зеркало. «А она мне нравится! – подумал он. – Она напоминает мне мать. Такая же быстрая и решительная». Однако если его мать слыла первой красавицей Рима, то царицу Египта назвать красавицей было нельзя. По любым меркам. Без грудей, о которых стоит упоминать, без бедер, просто плоская сверху донизу. Руки, как палки, прикреплены к прямым плечам, шея длинная и тонкая, а голова напоминает голову Ци-церона – слишком большая для тела, на котором сидит. Лицо тоже не отличается привлекательностью. Нос большой, крючковатый, все внимание невольно сосредоточивается на нем. |
