Около сельсовета ошивался охранник — здоровенный украинец с вислыми усами.

История повторилась. Пароль-отзыв сработали. Крук велел:

— Теперь веди к сотнику.

— Сейчас доложу. Может, примет, — без всякого почтения отозвался часовой и шагнул в дом.

Ждать мы не стали. Шагнули следом, при этом я грубо отстранил вислоусого.

В доме вели добрый разговор четверо. Седой солидный полнотелый бандеровец в военной форме. Рядом с ним — совсем молоденький парень, по виду из студиозов, такие есть в каждой банде, обычно служат за пламенных пропагандистов. Два селянина: тот самый станичный, присматривающий от районного провода ОУН за селом, и председатель сельсовета, присматривающий за селом от советской власти, но на деле сразу же легший под бандитов. И обсуждали они вполне мирный вопрос — налог на содержание банды. На столе стояла немудреная закуска и неизменная бутылка с мутной жидкостью — еще ни одной их посиделки и совещания не припомню без самогона.

— Пируем, значит, — удовлетворенно кивнул Крук, нагло ставя ногу на лавку.

— А ты что за гусь? — хмуро посмотрел на нас седой.

— Повисишь на площади, узнаешь. Комендант жандармерии Старый. Ищу дезертиров с куреня Сизого. Говорят, у вас прибились. Доложите обстановку.

Седой напрягся, но сдаваться не собирался. Что-то вякнул в ответ нечленораздельное — вроде и не противоречил, но и не шел навстречу.

И тут Крук разыграл целое представление. Сыпал известными именами, угрожал, поощрял. Я аж сам заслушался.

В результате седой сотник размяк и стал потихоньку выкладывать все как на духу. Выяснилось, что в «Корни» он не входит, у них со Звиром просто договор о равноправном сотрудничестве. Но дела вместе делают хорошие.

— Чего-то не вовремя вы вылезли, — сказал уже более покладисто Крук, усаживаясь за стол и отведывая с кряканьем преподнесенную ему услужливым председателем сельсовета добрую стопку самогона. — Вон, НКВД шуршит по лесам.

— Медикаменты нужны, — пояснил сотник. — Для госпиталя.

— Нежные стали, — пожал губу презрительно Крук. — Без таблеток твои орлы, чай, не сдохнут.

— У нас там сам Звир, — заговорщически произнес сотник. — Может без лекарств и не вытянуть.

Тут у меня екнуло сердце. Вот он! Как говорится, не зря на огонек заглянули. Я аж зажмурился, представив, как вскоре буду держать на мушке эту нелюдь.

— Нашли лекарства? — деловито осведомился Крук.

— Нашли. Тут хороший медпункт. Фельдшера, правда, пришлось в распыл. А медсестричку с собой заберем. Ее с России прислали, так что пускай на Свободную Украину поработает. Потом позабавимся и грохнем.

Раньше после такого заявления у меня бы в глазах потемнело от ненависти к этим изуверам. А сейчас уже привык, насмотрелся и не на такие их фокусы, так что сохранял самообладание без каких-либо усилий. Это было вообще в их стиле — набирать на работу пленных и потом приканчивать. Одно время особенно охотно загребали они евреев‐мастеровых. Те в лесах шили одежду, обувь чинили, а при передислокациях или авралах бандиты их просто расстреливали и шли дальше.

— Так, собирай весь отряд сюда. Мне нужно проверить, нет ли перебежчиков. По списку. Не найдем таких — разойдемся, тогда, считай, повезло тебе. Или хочешь оспорить? — недобро посмотрел Крук на сотника.

— Да чего тут спорить? Проверяй. Кого найдешь — все твои. Не жалко, — небрежно махнул рукой сотник. — Новых наберем.

Вскоре вся шайка, человек двадцать, собралась на площадке у сельсовета. Даже выстроились в подобие строя.