В просторной комнате со спертым воздухом рядами стояли нары, на которых лежали детишки возрастом от пяти до десяти лет. Изможденные, бледные, на последнем издыхании. У некоторых воткнуты иглы в вены и сцеживается кровь. Доноры!

Почему-то у местных мракобесов от медицины считалось, что детская кровь лучше всего подходит для переливания. Вот бандеровцы и насобирали детей врагов Свободной Украины. Что сделали с их родителями — даже представить страшно.

Увидев меня, совсем мелкая малышка заголосила:

— Опять иголки?! Я не хочу! Девочки от них умерли! Не хочу!

— Кто втыкал иголки? — приблизившись и погладив ребенка по голове, полюбопытствовал я.

— Тетя Ганна.

Тетя Ганна была жива. Мелкая, тощая, некрасивая, в белоснежном халате, стояла, прислонившись к стене, в процедурном кабинете, с ненавистью глядя на нас.

— Иголочки, значит, детям втыкала, — прищурился я.

Она ничего не ответила, презрительно поджав тонкие губы.

Волна неукротимой ярости поднялась и понесла меня вперед. Эта тварь еще и ухмыляется! Я ладонью влепил ей такую оплеуху, что ее тут же снесло на пол. Она всхрюкнула, как подсвинок.

А я присел, придавил ее коленом, вытащил нож, вдавил лезвие в шею:

— У тебя иголочки, у нас ножики. Молись, курва!

Она плюнула в меня. Я успел отпрянуть и едва сдержался, чтобы не прирезать. Потом встряхнул головой, приходя в себя.

Нельзя их вот так убивать. Стерва эта непростая. Много знает. А каждое слово — это порой спасенные жизни солдат и мирного населения.

Как-то мы гоняли в приграничных лесах бандеровцев. Пограничники без разговоров расстреляли троих таких вот пленных медичек. Капитан-пограничник тогда сказал: «Это зверье хуже любого палача из Безпеки. Ты не представляешь, что они с нашими пленными делают». Оказывается, у ОУН были свои курсы медицинской подготовки. Обучение строилось следующим образом: пленным советским солдатам ломали руки и ноги — и девочки-санитарки учились накладывать шины. Так же обучали работе с огнестрельными ранениями.

Я поднялся на ноги и спросил угрожающе:

— Где Звир?!

— Утек Звир, — через силу улыбнулась медсестра. — Вчера ночью его хлопцы забрали! Теперь жди! Он и за тобой придет! Он за нас за всех отомстит!

— Думаешь? — уже спокойно произнес я.

— Знаю! Все кровью зальетесь! Просить о смерти будете! Вы — жертвы. А он палач. И не тебе это менять!

И снова плюнула в меня. Ну чистый верблюд.

Я сдержался и не пнул ее. Незачем. Ей и так в жизни предстоят очень тяжелые минуты.

— Вяжите эту мразь, — велел я…

Глава пятая

— Да не переживай ты так, — сочувственно произнес Розов, выслушавший мой доклад.

У него было чемоданное настроение. Его переводили начальником областного отдела по борьбе с бандитизмом. И эту должность он заслужил как никто другой. На его место назначили нынешнего зама — тоже человека боевого и заслуженного, с которым мы давно сработались.

— Ну почему так получается? Какая-то мистика. Пан Вчера не выходит из роли.

— Везение — вещь не бесконечная. Возьмем мы его. Со временем непременно возьмем, — кивнул Розов.

— Все будут расфасованы и упакованы, — усмехнулся я, произнеся наш девиз.

— Верно!

— Вот только плохо, что как раны Звир залижет, жди новых кровавых вылазок.

И ждать долго не пришлось. Его шайка уже через неделю устроила в лесу засаду на большую группу партийно-хозяйственного актива.