– Какая глупая смерть! – заметила Стелла Хартли, которая сидела за рулем.

– Может быть, это трагическая случайность? – возразила Алекс, перед глазами которой мелькнули темные волосы и красная куртка девушки водителя. Тело как раз достали из машины и укладывали на носилки.

– Случайностей не бывает! – отрезала собеседница. – Все, что с нами происходит – следствие наших поступков и решений. Закономерное следствие.

Алекс не решилась спорить со словами, высказанными таким категоричным тоном. Но в душе со Стеллой Хартли не согласилась. Разве не существует такого понятия как судьба? Разве не злой рок, фатум, в ответе за все случайности? Может быть, той девушке на роду суждено было разбиться в ужасной аварии, и даже если бы она поехала на велосипеде, то все равно не осталась бы в живых? И разве то, что сама Алекс вдруг нежданно негаданно оказалась в этом городе – не судьба? Она, в отличие от Клер, не принимала решений и не совершала поступков, но, все же, живет сейчас в доме сестры, под одной крышей с ее мужем. И волею судьбы может делать то, что о чем мечтала с первого дня их знакомства: просто быть с ним рядом.

Она покосилась на сидящего рядом Кевина: а что он думает по поводу случайностей? Но мужчина молчал, разглядывая спинку сидения перед собой. Похоже, он не слушал, о чем они говорили. Наверно, до сих пор в мыслях о Клер.

Даже когда Стелла Хартли высадила Кевина и Алекс у дома Питерсов, и они вошли внутрь, выражение лица у мужа Клер не поменялось. Навстречу им из кухни выпорхнула Нэн. Русые волосы были туго скручены в узел на затылке, а на курносом носу и усыпанных веснушками щеках виднелись следы муки. Будучи едва ли старше Алекс, она подрабатывала няней у Питерсов (ее семье лишние рабочие руки не помешают, как призналась сама Нэн) и охотно согласилась провести целый день с детьми. На кладбище девочек решили не брать из опасения за их психологическое состояние.

– А я как раз испекла пиццу! – сообщила Нэн, пока Алекс и Кевин снимали в прихожей обувь. – Решила побаловать девочек. У них сейчас так мало повода для радости.

Ее светло голубые глаза светились сочувствием.

– Пойдем? – Алекс потянула Кевина за рукав, заметив, что он топчется на одном месте, но тот лишь покачал головой.

– Я не голоден.

Мужчина развернулся и отправился по лестнице на второй этаж, где располагались спальни. Его шаги были тяжелыми, а плечи – ссутуленными. Алекс проводила его полным отчаяния взглядом. Как помочь она не знала, но и безучастно наблюдать страдания Кевина не могла. Удивительно, но ее собственные переживания казались блеклыми на фоне его горя. Возможно, потому что муж прожил с Клер бок о бок последние восемь лет, а Алекс не могла похвастаться тем же.

Да и по жизни она не умела страдать. Когда, попав под грузовик, умер Скинни, любимец ротвейлер, которого отец подарил ей на одиннадцатилетие, Алекс плакала. Горько и навзрыд. Но уже через день почувствовала внутри спокойствие и смирение. Слезы высохли, и она, как ни в чем не бывало, бегала и играла с другими детьми. Просто попросила родителей больше не дарить ей питомцев. Алекс помнила, как тогда же пожаловалась маме на то, что ей больше не жалко Скинни. Мама, с обычной для нее мягкой улыбкой, присела рядом, погладила дочь по волосам, и произнесла: «Просто ты еще слишком молода, и твое сердце не хочет знать боли».