– О боже! – Она резко проснулась, схватившись за щеку. – Что случилось?! Больно!

– Вы перевернулись и ударились лицом, – объяснила Мариолька.

– Вы недоговорили про Фляжку, – сообщила я ей. – Почему она не вернется?

– Ой, больно. – Надзирательница потерла покрасневшую щеку. – Хи-хи-хи…

– Что с Фляжкой?

– Я слышала о планах побега, – ответила она.

– Черт! – воскликнула Мариолька. – Из тюрьмы?

– Хи-хи-хи…

– Давайте же, сосредоточьтесь, а то как врежу по другой щеке!

Я многозначительно посмотрела на Мариольку. Она поняла.

– Не смейтесь так, а то опять упадете.

– Из тюрьмы не сбегают. Заключенные бегут с работы вне ее стен. Один замминистра, разумеется без долгих размышлений, решил, что заключенные должны работать, однако никаких денег для охраны на это выделено не было. Никогда еще в истории послевоенной Польши не было такого количества побегов.

– Нам надо ее придержать, пока она не придет в себя, – заявила Мариолька. – Ей нельзя пока выходить из камеры.

– Буа-ха-ха-ха… – Надзирательница разразилась хохотом.

– Скоро ее начнут искать. Если найдут в таком состоянии, то в этом веке мы из карцера не выйдем.

– Да, проблема.

– У нас есть время максимум до обеда. Давай подумаем, что можно сделать.

Надзирательница была не в лучшем состоянии. Она встала, вытянула руки перед собой и вперилась в стену безумным взглядом.

– Я вижу будущее, – сообщила она. – Германия выплачивает репарации, на которые мы в итоге покупаем Мадагаскар. Польша становится крупнейшим экспортером нефти, когда медиамагнат из Торуни открывает месторождение на другом конце земли. Члены ОПЕК заставляют его сменить веру и назначают султаном за то, что у него самый большой гарем. Одинокая британская королева принимает предложение известного заводчика кошек, уезжает из дворца, и они поселяются вместе в варшавском районе Жолибож. Конфликты в мире утихают, и наступает мир. Сериал «Клан» обгоняет «Ведьмака» на Netflix, а Барбара Брыльская получает «Оскара».

Потом она начала бормотать что-то совсем нелепое и нечленораздельное, пошатнулась, рухнула на стул и в таком положении заснула.

– Если сюрприз в печенье так действует, – заметила я, – то понятно, почему он запрещен.

– Наверное, что-то осталось в аппарате. Какие-то примеси, – ответила Мариолька. – Знаешь же, как сейчас обстоит дело с производством. Лишь бы подешевле.

В этот момент в продоле раздались шаги, и сразу же после открылся глазок. Мы даже не успели широко улыбнуться, чтобы показать, что у нас все в порядке, когда услышали, как в замок вставляют ключ.

– Что теперь? – спросила Мариолька.

– Не знаю, – ответила я. – Надо как-то их задержать.

– Это невозможно.

– Скажи, что ты голая, – предложила я.

– Ты что? – ответила она. – Это эротоманы. Они прилетят сюда еще быстрее, да еще со всем отрядом.

– Уверена, что нет, – заявила я. – Прошу не входить! Я голая!

Какое-то время еще был слышен скрип замков и лязг засовов. Затем тишина и приглушенный разговор.

– Прошу одеться, – донесся из-за двери мужской голос.

– А что я говорила? – повернулась я к Мариольке.