– Это в Польше? – спросила я. – Этот скандал?

– Вроде да, – ответила она.

– Позорище.

Квазимодо принес кофе, и мы втроем молча сидели, наблюдая за игрой красок в первых лучах солнца, преломляющихся в земной атмосфере. Легкий ветерок добавлял свежести утру. Кофе был лучше, чем в тюрьме. Неисправимый оптимист, наверное, сказал бы, что было хорошо и приятно. Я пыталась найти слова, чтобы выразить свои чувства.

– Чертовски скучно! – сказала я наконец.

– Что делаем? – спросила Мариолька.

– Вы свободны, – ответил Квазимодо. – Вы можете делать все, что угодно.

– Например, что? – спросила я.

– Все.

– Что вы имеете в виду? Жить в затхлой дыре и попрошайничать?

– Как вариант. Зато я свободен.

– Свободен, тоже мне. Да ты в еще большей неволе, чем мы в тюрьме. Ты ничего не можешь. Если дождь, то тебе на голову льется, зимой мерзнешь, а случается, и в рот положить нечего, верно ведь?

– Даже если так, вы не обязаны так жить. У вас ведь семьи…

– А… – Я махнула рукой. – Перестань. Не знаю, удастся ли мне когда-нибудь собрать всю семью вместе. А как еще они смогут спрятать меня от полиции? Мать честная, что бы это была за жизнь. Их бы еще засудили за укрывательство беглеца. Вот уж услуга так услуга. И на что мне жить, если приостановят выплату пенсии?

– У меня есть родители, – спокойно произнесла Мариолька. – Только они и есть. Любят меня. Поддерживают. От них все отвернулись, но они от меня – нет.

– Поезжай к ним.

– Ну, не знаю.

– Чего ты опять не знаешь?

– Меня там будут искать. Приедет полиция. Они допросят родителей, отведут их в участок. Люди снова начнут показывать на них пальцем. Говорить, что вырастили преступницу.

– Свобода – она в тебе. Что с того, что ты можешь перемещаться, если ты и так раб. Внутренне. Потому что ты себя ограничиваешь или позволяешь это делать другим. Туда не пойдешь, этого не сделаешь, это ли свобода? Я бы предпочла сидеть в тюрьме, зная, что это суд надел на меня кандалы, а не я сама. За свободу нужно бороться. Только когда она завоевана, добыта, она действительно существует. Нельзя притворяться свободным, спрятавшись где-нибудь в норе. Я права, Мариолька?

– Прости, я не слушала, – ответила она. – Повтори еще раз.

– Вот это я уже не повторю. Это было спонтанно. Жаль, что ты не слушала, потому что мне удалось хорошо сказать.

– Попробуйте повторить.

– Свобода – это… – Я задумалась. – Она такая, какая есть. Слушать надо было!

– Ой, отвали!

Мы встретились взглядами. Словно дальневосточная пара трудоголиков, которые живут душа в душу всю жизнь и расстаются сразу после выхода на пенсию. И только тогда они проводят время вместе и лучше узнают друг друга.

– Можете оставаться у меня столько, сколько захотите, – вмешался Квазимодо.

– Очень мило с твоей стороны, – ответила я. – Но чего ты хочешь взамен?

– Ничего. У меня есть все, что нам нужно.

– Но разве у нас не закончится еда?

– Вы могли бы работать.

– Работать?! – Внезапно идиллии пришел конец.

Солнце скрылось за тучами, стало прохладно, ветрено, неуютно, а от досок террасы пошла вонь, как от старых железнодорожных шпал.