-  Нашел! - радостно сообщил он.

    И тут же обратил внимание на мокрое от пота, осунувшееся лицо американца.

    И перестал улыбаться.

    -  Ляг, Рангно, - сказал он. - Ляг, береги силу!

    -  На мой век хватит, - отозвался Джибс. Но послушался, растянулся на земле.

    -  Злой дух правит здесь, - сказал масаи, и глаза его превратились в узкие щелочки, а рука сделала отгоняющий жест.

    -  Злой ночной дух! Очень сильный!

    -  Этот… юноша?

    -  Нет! Нет! Нет! - Три слова были сказаны быстро, с нарастающей энергией.

    -  А если не он, то кто?

    Тарарафе покачал головой. Пальцы его оглаживали корень.

    -  Ты спросил - я ответил, - произнес масаи. - Он - не юноша. Не человек. Все они - не люди!

    -  Ну не знаю, - сказал Джибс. - Отрежь этим малюткам ноги по колено - никто не догадается об их происхождении! А новоявленный брат Рохана…

    -  Нет! Нет, Рангно, - перебил Тарарафе. - Они дышат, живут - как люди. Белые, черные. Охотник скажет: не люди - лесные духи. Нехороши! Да! Но сильный злой дух - здесь! - Масаи топнул ногой.

    -  Пусть - духи, - согласился Джибс. - Но не так уж нехороши! Прошлой ночью эти крошки сделали невозможное. Я и в двадцать лет не был способен на половину ; того, что выделывал. Да ради такого можно и пять лет жизни отдать!

    -  Они пьют жизнь охотника, - мрачно сказал Тарарафе. - Вижу, ты понимаешь. И не боишься. Почему?

    -  Не понимаю, - возразил Джибс. - Мне - шестьдесят. Почти. В этом возрасте. Друг, люди перестают бояться.

    -  Ты силен, Рангно, - задумчиво произнес его друг. - И я никогда не считал тебя глупым. Они пьют жизнь охотника, как ты пьешь воду из глиняного кувшина. Они пьют твою воду, свежую и холодную, как вода из горной реки. И дают тебе свою, сладкую, как сок динги. И смертельную, как маковое молоко. Ты умрешь, Рангно! Умрешь быстро! Я умру позже. И духи моего племени, духи моих предков отвернутся от меня, когда я умру!

    -  Ты говоришь так, будто хорошо их знаешь?

    -  Ответ - да. Ответ - нет!

    Тарарафе поднял с земли камешек и острым его краем принялся очищать корень от кожуры.

    -  Когда я был ребенком, духи брали меня к себе. Духи рассказывали мне о многом. О людях. О самих духах. Об этих - нет. Но охотник и ночью чует запах леопарда.

    -  Мы - мужчины, Рангно, - сказал он, немного помолчав. - Мы стали - мужчинами, убившие своего первого льва. Мы не дадим себя выпить, как кокосовый орех!

    Джибс кивнул. Если масаи так говорит, он отвечает за свои слова.

    -  Злые духи берут это. - Он указал на свой пенис. - И сосут мою силу! Дурак думает - приятно! Умный знает - смерть! Вот! - Африканец взмахнул наполовину очищенным корнем. - Вот! Духи мудры. Они молчат здесь. Но прежде успели вложить ум в голову Тарарафе и отвагу - в его сердце.

    Собственное сердце Джибса снова напомнило о себе, и он скрипнул зубами.

    «Боль - ничто! - подумал Дин. - Лишь бы мотор совсем не отказал! Этот парень справится и без меня, а вот насчет малыша я не уверен!»

    -  Охотник идет в лес! - нараспев, тоном рассказчика проговорил масаи.