Тусклое свечение внизу между тем становилось ярче. Из серого оно стало зеленоватым. Нечто поднималось вверх, нечто огромное…

    Масаи ждал. Единственное, что он мог.

    Внезапно море вздулось огромным водяным пузырем. Парусник отшвырнуло в сторону, едва не положив набок. Тарарафе повис, вцепившись в шкот, - брызги хлестнули по его спине. Кораблик на секунду застыл в шатком равновесии, почти касаясь парусом взбурлившей воды, а потом очень медленно, с протяжным скрипом выпрямился, качнулся в обратную сторону, подпрыгнул, но уже не так резво, и выровнялся, продолжая приплясывать на короткой волне.

    Там, где прежде под водой масаи видел свечение, теперь над черной поверхностью моря встал флюоресцирующий холм. Зеленая желеобразная масса, похожая на гигантское скопление гниющих водорослей. И пахла масса так же, как пахнет куча водорослей, выброшенная штормом и еще не успевшая превратиться в сухую труху под лучами солнца.

    Да, масаи никогда не видел ничего подобного. Страх его утроился и, как бывало всегда, обострил чувства и удвоил силы. Но Тарарафе по-прежнему не мог сражаться. Он мог только смотреть.

    Зеленая масса была никак не меньше шестидесяти футов в поперечнике. От центра ее расходились в стороны толстые «жгуты». Расходились и исчезали в глубине, причем свечение их под водой странным образом становилось ярче, чем на воздухе. Посередине же. Примерно футах в восьмидесяти от деревянного борта парусника, флюоресцирующая масса вспучивалась бугром высотой в половину мачты.

    Внезапная догадка заставила внутренности Тарарафе сжаться. Это было не скопление водорослей или что-то подобное. Это - живое существо, животное…

    За спиной масаи кто-то засопел. Белый. Значит, он не вывалился за борт, когда лодку едва не опрокинуло. Тарарафе не испытал того облегчения, какое почувствовал Веерховен, обнаружив, что масаи - здесь. Тарарафе не привык радоваться человеку, если человек не был его другом.

    Что же перед ним? Гигантская медуза?

    Тарарафе мысленно обратился к духам-покровителям. Духи молчали. Масаи и не надеялся на ответ здесь, посреди океана.

    Странная масса пришла в движение. Она поворачивалась.

    Расходящаяся волна встряхнула парусник и поставила его кормой к непонятному существу. Край паруса закрыл масаи обзор. Он выпустил шкот и быстро пробежал несколько шагов к корме. Запах гнили бил в его широкие ноздри.

    Белый опять оказался позади, дышал в затылок. Это отвлекало. Масаи хотел жестом приказать белому отойти, но тут произошло то, что заставило Тарарафе напрочь забыть о белом. Он увидел глаз.

    Существо поворачивалось, поворачивался огромный бугор в центре. И на бугре этом вдруг появился глаз.

    Огромный, багровый, несомненно видящий Тарарафе.

    Страх заставил масаи оскалить зубы: сейчас произойдет!

    -  Кракен! - прошептал белый за спиной.

    Белый узнал чудовище. И знал слово, которым белые называют этот Ужас. Но проку в этом не было. Белые знают много слов, слов, бесполезных, когда дело идет в жизни. Тарарафе не знал имени чудовища. Чудовище же знало имя масаи. Оно явилось, чтобы забрать его с собой!

    Второй глаз вспыхнул во тьме. Такой же багровый. Теперь оба глаза смотрели на Тарарафе одновременно. Так смотрит обезьяна. И человек.

    Позади раздался щелчок. Потом еще один. Боковым зрением масаи увидел руку белого, держащую пистолет с длинным стволом. Белый пытался стрелять в Ужас.

    Глупый белый!

    -  Ты пришел! - сказал существу Тарарафе.