Лендровер свернул с автострады на боковую дорогу, освещенную редкими фонарями. Они въехали в поселок.

    С двух сторон дороги в беспорядке размещались одноэтажные домики. Внутри большинства горел электрический свет. Лендровер миновал светящуюся рекламу магазина. Закрытого. И подобие бара на свежем воздухе, чьи посетители, как по команде, обернулись и проводили глазами медленно ехавшую машину. В сравнении с полиэтиленовыми лачугами это был престижный район. Хотя Рохан не стал бы клясться, что смутно видимые в темноте строения возведены не из картонных коробок.

    Тарарафе проехал улицу до самого конца и остановился под последним фонарем. Впереди, словно запирая дорогу, стояла окруженная проволочной оградой хижина. Этакая увеличенная модель собачьей будки. Три ее окна ярко светились.

    Тарарафе вышел из машины, а Джибс остался. Остался и Рохан. Так ему было спокойнее. У него было ощущение, что за ним наблюдает не одна пара глаз. Да и голова вдруг напомнила о себе противной пульсирующей болью в затылке.

    Тарарафе вошел в дом и через минуту вышел в сопровождении рослого африканца в полосатом халате, с головой, повязанной белым платком.

    Джибс сложил оружие, автоматы и пистолет Рохана в сумку и застегнул молнию. Ружье Тарарафе он взял в руку, а ремень сумки перебросил через плечо.

    -  Пойдем! - бросил он Рохану.

    Вслед за Тарарафе и африканцем они прошли шагов сто назад по улице и свернули в неосвещенный переулок. Но белый платок на голове их проводника был хорошо виден в темноте.

    Шли недолго, но по крайней мере три раза навстречу им выныривали темные фигуры. Выныривали и, обменявшись парой слов с человеком в халате, исчезали.

    Взошла луна, и стало намного светлее. И Рохан наконец перестал спотыкаться о каждый бугорок.

    Еще сотня шагов - переход через канаву по скрипучей прогибающейся доске, - и они оказались перед участком, огороженным земляной стеной в половину человеческого роста. Роль ворот выполняла стальная труба, которую Тарарафе просто сбросил на землю.

    Рохан увидел дерево. Первое дерево с момента, когда их лендровер выехал на автостраду. Рядом с деревом, вернее, под ним, располагалась круглая хижина. Над ее конической крышей на опорах, еле различимых в темноте, чернел загадочный куб.

    Человек в халате попрощался с Тарарафе и ушел.

    Джибс поднял стальную трубу и положил ее сверху на ограждение.

    -  Похуже, чем «Парадиз», - сказал он. - Зато здесь есть вода и электричество]

    Внутри хижина представляла собой почти правильный круг шагов двенадцать в поперечнике. Стены, заклеенные плакатами, явно говорили о своем происхождении от фанерных ящиков. Пол был покрыт грязными циновками, на которые чья-то заботливая рука высыпала мешок свежих древесных опилок. Пахло в хижине деревом, дымом и перцем. И не похоже было, что здесь постоянно живут люди. Хотя на одном из ящиков, заменявших мебель, стоял большой телевизор «Сони», а немного подальше - огромный новенький холодильник.

    Джибс немедленно заглянул внутрь и извлек пару банок пива для себя и Рохана и йогурт, который отдал Тарарафе.

    -  Гостиница с полным пансионом! - сказал он.

    Внимание Рохана привлекла странная конструкция из толстой, уходящей в землю трубы и белой коробки, из которой сверху выглядывал красный кожух электромотора. Еще пара труб, потоньше, исчезала в потолке, а четвертая спускалась с крыши, оканчиваясь футах в шести над полом.

    -  Душ! - сказал Джибс, заметив, куда смотрит молодой человек.