- Давайте знакомиться, - повторил вслед за ним Сырцов. - Георгий Сырцов. Сыщик.

Радостная отпущенность обернулась вдруг опустошающей слабостью. Антону стало тяжело держать руку протянутой, и он убрал ее, на всякий случай спрятав за спину. Он машинально произнес:

- Очень приятно.

- Чего уж тут приятного, - возразил Сырцов и неожиданно предложил: Давайте по второй.

Кузьминский послушно разливал, а Варицкий осуждающе смотрел на него. Он сообразил, что подставил его писатель, виновник всех его бед. Кузьминский верно понял состояние Варицкого и присоветовал лекарство от нервного колотуна:

- Выпей вторую, Антон, и сразу легче станет.

А невозмутимый сыщик добавил:

- Нервишки успокоятся, в голове прояснится, и вам будет явно легче отвечать на мои вопросы.

Не спорить же с подлыми провокаторами. Варицкий пил, кося глазом: пьют ли эти негодяи? Они выпили, и с удовольствием. Закусывал один Кузьминский. Сырцов и Варицкий смотрели в глаза друг другу. Боролся Антон недолго, сдался, найдя своему органу зрения удачное применение - стал следить за оливковой ягодкой, которую сам же гонял вилкой по тарелке.

Сырцов начал не с вопроса, а с информации:

- Два часа тому назад я сдал в МУР Андрея Альбертовича Рябухина.

- Ну и что? - с пугливым вызовом спросил Варицкий.

- Ничего лучше дурацкого "ну и что" не мог придумать,- презрительно констатировал закусывавший инженер человеческих душ. - Слабо, Тоша, очень слабо!

- А что, я должен был подпрыгнуть от восторга и радостно вскричать: "Как замечательно, что сыщик Сырцов сдал какого-то Рябухина в МУР!"? Витьку Кузьминского пресс-атташе не боялся, и поэтому, желая ответить ему как можно язвительнее, забыл о страхе вообще.

- Уже лучше, - похвалил его писатель.

- За исключением фигуры речи насчет какого-то Рябухина, - дополнил литератора Сырцов. - Теперь к вопросам, Антон Николаевич.

- На которые я вряд ли захочу отвечать, - взбодрился от своей первой удачной реплики Варицкий и от второго стакана.

- Недопонимает? - спросил Кузьминский у Сырцова.

- Недопонимает, - подтвердил Сырцов. - Знаешь, Витя, какой-то, как изволил выразиться господин Варицкий, гражданин Рябухин ведь вскоре заговорит, если уже не говорит, на дознании. И, естественно, в душевном разговоре одной из первых всплывает фамилия нашего сегодняшнего собутыльника, которого в ближайшее время обеспокоят визитом культурные, но весьма настырные пареньки из МУРа. В моих силах задержать этот визит, а в дальнейшем устроить так, что господин Варицкий сможет выйти из весьма щекотливой ситуации с наименьшими потерями. Если, конечно, он ответит на мои вопросы исчерпывающе правдиво.

- Я вам не верю, - сказал опять погрустневший Антон.

- Ну прямо Станиславский на репетиции, - сострил Кузьминский.

- Он - говно из-под желтой курицы, а не Станиславский, - буднично заметил Сырцов.

Такое терпеть нельзя. Нельзя! Варицкий ударил жирным кулачком по столу.

- Да как вы смеете?! - вскричал он и попытался встать из-за стола.

- Сидеть! - гаркнул Сырцов страшным голосом (у Варицкого от этого рыка подкосились ноги, и он возвратился на стул) и продолжил уже в нормальных громкости, тональности и регистре: - Ты хоть понимаешь, курицын сын, что пистолет "ТТ", прошедший через тебя, замазан в убийстве? Это по меньшей мере пятерик, твердый пятерик!

- Какой пистолет? Не знаю никакого пистолета. - Варицкий хотел сказать это твердо, уверенно, но получилось совсем не так - прошелестел.

- Ну не дурак ли? - устало пожаловался Кузьминскому Сырцов.

- Он малость не в себе, Жора. Сейчас еще немного выпьет и заговорит, успокоил сыщика писатель. - Выпьешь?

- Выпью, - решился (может, и вправду полегчает) пресс-атташе и вяло махнул ладошкой.

- И заговоришь? - горлышко бутылки замерло над стаканом Варицкого.