- За что же?

- Любят не за что, а кого, - поучила Ксения.

- И кто же они, чтобы их просто так любить?

- Они доверчивые и простодушные.

- Они доверчивые и простодушные?! - в изумлении взвыл Константин.

- Да, - безапелляционно подтвердила Ксения. - Вот они поверили тебе и откровенны с тобой до конца, до самого донышка. Они даже не представляют себе теперь, что ты можешь слукавить с ними, схитрить, сказать неправду любую: малую, большую, все равно.

- А ты представляешь?

- Я - опасаюсь. Ты в разговоре с ними иногда подозрительно вертелся.

- Подслушивала, значит, - укорил он.

- Слышала кое-что, - уточнила она. - И они знали, что я прислушивалась. Еще спросят, что я о тебе думаю.

- Доверчивые! - передразнил он.

- Доверчивые. И мне верят до конца.

- Кто они тебе? Дед с бабкой? Дядька с теткой?

- Они мне самые близкие люди на свете.

Ксюшка, Ксения Логунова, два года тому назад в силу трагических обстоятельств попала в дом Смирновых-Болошевых. Тогда казалось не надолго. Но вдруг ставши сиротой и оказавшись наследницей большого состояния, она с молчаливого одобрения двух отставных полковников передала все свои капиталы на строительство больницы и осталась у Смирновых-Болошевых навсегда. Внучкой. Дочкой. Подружкой.

- Тебе повезло. У тебя есть такие люди, - невесело сказал Константин.

Ксения оторвала взгляд от дороги и быстро глянула на него. Согласилась:

- Да. Мне повезло.

Шкурой почувствовав, что эта соплячка его пожалела, Константин тем не менее не расстроился.

- Мне тоже повезло. По малости: ты подслушивала и призналась в этом. Ты в курсе и можешь наверняка сказать мне, кто этот детектив, которого они абсолютно уверены- некий Махов обязательно порекомендует эстрадным козлам.

- Могу, но не скажу, - откровенно ответила Ксения.

- Почему?

- Потому что они не сочли нужным тебе сказать об этом.

- Послушная девочка, - одобрил он ее. - Но хотя бы какой он?

- Он-то? - Ксения с улыбкой задумалась на мгновение.- Занятный. И забавный.

"Девятка" забралась на небольшую горку и подъехала к станции. Ксения лихо подогнала ее к платформе, по всем правилам развернулась, выключила мотор и первой вышла из машины.

- Давай прощаться. Твоя электричка через четыре минуты. А я пойду Александру Ивановичу бурливой, как он говорит, водички куплю. Он пепси-колу любит.

Захлопнув дверцу и облокотившись о крышу "девятки", он позвал:

- Ксения!

- Что тебе, горе мое луковое? - кому-то подражая, откликнулась Ксения.

- Так что же ты скажешь обо мне полковникам?

Она подкинула на ладони ключи зажигания и, стремясь выглядеть серьезной, ответила весьма замысловато:

- Скажу, что слишком долго в Германии жил. Ненужно похож на немца.

* * *

Деятельная Анна не откладывала дела в долгий ящик. С очаровательной бесцеремонностью полковник Махов был вызван в этот же вечер.

Он стоял на пороге - здоровенный, красивый, беспечный, одетый с чисто московским небрежным шиком. Не полковник вовсе, а плейбой.

- Чуть свет... и я у ваших ног, - признался он, целуя певице ручку.

- Можно было бы чего-нибудь более подходящее подыскать, - сварливо заметила она. - Вечер уже, поздний вечер.

- Вот я и говорю: чуть свет, - Махов весело кивнул на темно-серое окно.

- Это не вы говорите, а Чацкий.

- Просто он столь удачно выразил мои сегодняшние чувства, что невольно приходится повторять его слова.

- Да идите вы! - Анна нарочито сердилась.

- Куда? - деловито осведомился он и скинул плащ.

- Сначала руки мыть, а потом ко мне, - изложила программу действий Анна и повела его в квартирный лабиринт.

Ужин был накрыт не в столовой, а в уютном кабинетике-будуаре.