Он повернулся и увидел на другом конце стойки Фоллета.
— Грандиозно. — Американец залпом высушил свой стакан. — Но кто, вы думаете, снимает пенки? Русские! Ни фига себе, а? Они покупают по дешевке иранский газ, а свой газ гонят по трубопроводу в Триест и продают итальянцам втридорога. А еще говорят, что эти чертовы большевики не умеют делать бизнес. — Он толкнул локтем Уоррена. — Выпейте.
— Нет, спасибо, — сказал Уоррен. — Я жду друга.
— Ах, черт! — американец посмотрел на часы. — Надо чего-нибудь пожрать, пожалуй. Ну, увидимся.
Когда он исчез, Тоузьер поднялся со своего места и подошел к Уоррену.
— Что это за приятель?
— Так, одинокий пьяница.
— Я видел вашего подопечного. Похоже, еще один пьяница. Что теперь?
— Теперь нельзя упускать его.
— А потом?
Уоррен пожал плечами.
— А потом посмотрим.
Тоузьер некоторое время молчал. Он вынул портсигар, взял сигарету, зажег ее и выпустил длинную струю дыма.
— Так не пойдет, док. Я не люблю действовать в потемках.
— Весьма сожалею.
— Вы будете сожалеть еще больше, когда я завтра покину вас. — Уоррен резко повернул голову, и Тоузьер продолжал. — Я не знаю, что вы намереваетесь делать, но вы не можете вести эту операцию, держа все под покровом тайны. Какая это к черту работа, когда я даже не знаю, что я делаю.
— Мне очень жаль, Энди, что вы все это так воспринимаете. Вы мне не доверяете?
— Нет, я вам доверяю. Беда в том, что вы не доверяете мне. Так что я отваливаю, Ник. Завтра я возвращаюсь в Лондон. У вас есть что-то на Джонни Фоллета, а может быть, на Бена Брайена, я не знаю. Но ко мне не придерешься. Я пошел на это исключительно ради денег.
— Ну так оставайтесь и заработаете их.
Тоузьер покачал головой.
— Не зная, что к чему, — нет. Я говорил вам как-то, что хочу иметь что-нибудь, чтобы достойно ответить, если в меня будут стрелять. Но я хочу знать, почему кто-то в меня стреляет. Черт возьми, я, может, пойму его. А может быть, даже перейду на его сторону, если мне будет понятно, что к чему.
Уоррен крепко сжал пальцами свой стакан. Он почувствовал, что его прижали к стенке.
— Энди, вы работаете за деньги. Скажите, согласились бы вы за деньги заниматься контрабандой наркотиков?
— Я об этом не думал, — ответил Тоузьер. — Никто мне этого не предлагал. А разве вы об этом меня просите, Ник?
— Я что, выгляжу, как спекулянт наркотиками? — возмутился Уоррен.
— Не знаю, — ответил Тоузьер. — Я не знаю, как такие люди выглядят. Но я точно знаю, что даже честнейшие люди сгибаются, когда им угрожают. А вам ведь угрожали, Ник. Я видел, как вы барахтались. — Он допил свое виски. — Раз уж вы спросили меня — я отвечу. Нет! Я не стану заниматься контрабандой наркотиков ради денег. И по-моему, вы стали самым настоящим сукиным сыном, Ник. Вы и меня попытались втянуть в это дело, но ничего у вас не вышло.
Уоррен надул щеки и глубоко выдохнул. Внутренне он ликовал. Он улыбнулся Тоузьеру.
— Вы меня не так поняли, Энди. Я вам сейчас все объясню. Отойдем в сторону, чтобы Спиринг нас не видел.
Он взял Тоузьера под локоть, подвел его к дальнему столику и за пять минут вкратце все ему растолковал. Тоузьер внимательно слушал, он, казалось, был потрясен.
— И это все, с чем вы приступаете к делу? Вы что, с ума сошли?
— Конечно, этого мало, — согласился Уоррен. — Но увы, больше ничего нет. |