|
– Повторяю, – говорит Василий Константинович, – постепенную концентрацию войск в прифронтовой полосе я считаю нецелесообразной. – Но Мольтке считал это целесообразным. – В том случае, если он был уверен в превосходстве своих сил. А мы уверены в превосходстве сил противника. И поэтому мы двинем на фронт мощный кулак сразу после того, как вся предварительная работа закончится здесь. Понятно? – Дальнейшее ожидание, Василий Константинович, деморализует войска. Моя жена в свое время ставила спектакли в Офицерском собрании. У них был термин – «передержать» спектакль. Пусть лучше несколько недодержать – поможет энтузиазм, напор, горение… Передержка опаснее тем, что опускаются руки. – Станислав Иванович, фронт – не спектакль, здесь стреляют не из игрушечных пистолетов. – Любопытная ситуация, – грустно улыбается Гржимальский, – если бы мы, кадровики, решили саботировать, то лучшей позиции, чем ваша, Василий Константинович, не сыщешь. Все вокруг ропщут, ищут измену, считают, что это мы вас удерживаем от немедленных боевых операций… – Кто именно? – Увольте от точного ответа, потому что это я считаю доносительством. Поверьте благородному слову: многие. Блюхер отходит к окну, останавливается, прячет руки за спину, медленно отвечает: – «Мы ленивы и не любопытны». Помните Пушкина? Но мы еще склонны невежество прикрывать презрительной усмешкой обожравшегося культурой Фауста. Соскоблите с иного «Азбуку коммунизма» – и перед вами предстанет абсолютно голенький человек. А что касается «многих», недовольных моей медлительностью, то вы заблуждаетесь. Недовольных в штабе я знаю по фамилиям и знаю, что их недовольство идет от преданности нашим идеалам и оно мне сейчас, если хотите, выгодно. Да, да, это великолепная дезинформация, которая фиксируется во Владивостоке, и она столь правдива, что ей нельзя не верить. Понимаете? – Вы дьявольский хитрец, Василий Константинович. – Ну и слава богу. Какие у вас соображения по службе бронепоездов? – По видимому, дуэль двух бронесил в конечном итоге решит очень многое. Кто сможет пережать и оттеснить противника по линии железной дороги, тот окажется победителем. – Какие меры вы считаете необходимыми для этого в стадии подготовительного периода? – Здесь я предлагаю широкую деятельность… Блюхер усмехается и, оторвав голову от карт, говорит: – У индусов есть мудрые слова: «Горе тому народу, правители которого слишком деятельны». Как бы нам не уподобиться этим правителям, а? РАЙКОМ КОМСОМОЛА Заседает комиссия по мобилизации членов Союза молодежи в экипажи бронепоездов. Среди райкомовских ребят – Блюхер. В кабинет заходит вихрастый паренек. – Здорово, комса, – говорит он членам бюро. – Васильев Пахом. Прибыл умереть за революцию. – Ты лучше за нее поживи, – советует Блюхер. – А этот тип откуда? – глядя на Блюхера, одетого в полушубок, спрашивает Пахом Васильев своих райкомовских товарищей. – Этот «тип», – звенящим голосом возглашает секретарь райкома, поднимаясь со своего места, – этот тип… Но Блюхер не дает ему закончить: – Я из военведа. – Рожа у тебя больно старорежимная, – говорит Пахом, – у меня к тем, кто бритый и в английском френче, прорезалось обостренное чувство классовой неприязни. – Понятно, – чуть улыбается Блюхер. – Какую главную мечту имеешь в жизни? – Торжество революции в мировом масштабе. |
