|
Покрепче затянув пряжку ремня и проверив, в порядке ли самострел, я выбрался из здания и быстро пошел между деревьями. Впереди показался двухэтажный кирпичный дом с выбитыми окнами, перед ним была растрескавшаяся бетонная площадка, где росли кусты и трава. Темные окна без стекол, осколки шифера на крыше, большая табличка над дверным проемом без створок. Я заспешил вперед, надеясь прочесть надпись и хоть что то понять, но, увидев, что буквы начисто стерлись, замедлил шаг. А потом и вовсе остановился, когда понял, что левая половина здания заросла уже знакомой серой коркой. – Твою мать... – пробормотал я растерянно. Такая же корка, как на гибридах и на лице мертвяка с крыши. Она частично покрывала площадку, взбиралась по стене до самой крыши. Корка была и на оконных рамах. Я подозревал, что внутри тоже все затянуто ею. Она казалась немного темнее и более влажной, чем та, что я видел раньше. Словно жирная плесень, облепившая бетон и кирпич, дерево оконных рам и разбитый шифер крыши. И траву справа от здания. Если задуматься – не видел ли я темные лоснящиеся пятна на стволах и земле по дороге от барака? И в бараке на полу, где они почти сливались с бетоном? Просто там плесени было меньше, а здесь начиналась область, почти целиком захваченная ею. Вдруг возникло ощущение, что я сплю... нет, не сплю, я все еще в эксперименте! Ничего не закончилось, откуда то с неба за мной наблюдают, и я должен запоминать все странные вещи, происходящие вокруг, чтобы потом описать это доктору Губерту и его ассистентам. Я мотнул головой. И понял, что возле дома под деревом сидит человек. Подходить вплотную я не рискнул, остановился метрах в десяти. Незнакомец напоминал того, с крыши, но был в ботинках, а не в сапогах, да и куртка немного другая. Он сидел, привалившись спиной к дереву. Ствол над ним, плечи и голову незнакомца покрывала все та же плесень, лежащая толстым влажным пластом, который изгибался, переходя с дерева на человеческое тело – из за этого казалось, что они составляют одно целое, вот почему я не сразу его заметил. Дальше на затянутой плесенью поляне лежал еще один человек. Потом из зарослей появился третий – он прошел между заплесневелыми деревьями, дергаясь из стороны в сторону, то откидываясь назад, то накреняясь вперед, едва не падая, но все же каким то образом сохраняя равновесие, размахивая скрюченными руками и качая головой. Глаза его были темно карими, почти черными. Даже отсюда я разглядел, что голова, лицо и шея сплошь затянуты плесенью. Наверное, звери с разноцветными глазами прячутся где то в глубине этой омертвелой области. Что, если изменение сыпи сопровождает обострение неведомой болезни и в конечном счете усиление паралича? Может, люди для меня не опасны? Проверять я, конечно, не стал и пошел в другом направлении. На то, чтобы миновать густые заросли вокруг здания, смахивающего на солдатскую столовую, и еще два барака потребовалось много времени – двигаться пришлось по сложной траектории, обходя захваченные плесенью участки. Что бы там ни было, я окончательно убедился: это именно военная база, и она много лет как брошена. Судя по растрескавшемуся бетону, проросшим сквозь трещины в асфальте кустам и другим приметам – очень много лет. Скорее уж десятилетий... По краю базы протянулась ограда из покосившихся бетонных плит. Некоторые попа?дали, и сквозь широкую прореху я выглянул наружу. База занимала вершину пологого холма, взгляду открылись поросший травой склон и земляная дорога внизу. За ней поле, бурьян с кривыми деревцами, роща, а еще дальше – железнодорожный мост через сухое русло, заросшее кустарником. Было жарко, по высокому синему небу ползло одинокое облако. Я оглядел бетонные панели по сторонам от прорехи. Одну покрывали пятна плесени, другая вроде чистая. Я забрался на нее, сунув самострел в кобуру. Балансируя, кое как выпрямился во весь рост. |
