|
Тут, признаюсь, мое терпение иссякло, и я, не совладав с собой, от души саданул незадачливого приставаку локтем под ребра. Когда от ближайших преследователей нас отделяло полквартала, я заговорил: – За углом ждет моя машина. – Нет уж, благодарю, – покачала головой Айрис. – Посадите меня в такси. Меня никогда еще не сажал в такси принц голубых кровей. Хотя мне вы больше напоминаете бойскаута. Мы завернули за угол. – Я подыграла вам только потому, – пояснила Айрис, – что этот хмырь собирался отвезти меня домой, а мне эти легавые – вот уже где. – Она сделала выразительный жест. – А как вы догадались, что я не арестована? – По его физиономии. Я специализируюсь по физиономиям легавых. И по их походке. – Я придержал ее рукой за локоть. – Вот моя машина. – Я открыл дверцу. – Залезайте. Вы знаете, кто я такой, и догадались, что ждал я вас не случайно. А причину я объясню вам по дороге к дому сто шестнадцать по Арбор стрит. Айрис посмотрела на меня. При тусклом уличном освещении она больше напоминала мне ту прежнюю Айрис, которая двенадцать часов назад вглядывалась в меня со своего насеста возле церкви, нежели усталую и немного замученную женщину, которую я дождался в прокуратуре. Судя по всему, увиденное Айрис удовлетворило, поскольку она пригнулась и уселась на сиденье, а я зашел с другой стороны, сел за руль, запустил мотор, и мы покатили. Айрис сама прервала молчание. – Вы хотели что то сказать, – напомнила она. – Да. Вы, должно быть, знаете, что я служу у Ниро Вулфа. – Разумеется. – Сегодня вечером к нему приходили Миллард Байноу и Генри Фримм. Она резко дернула головой. – Зачем? – Встреча носила конфиденциальный характер. Но известно ли вам, что вы собирались выйти замуж за Фримма, но получили от ворот поворот? – О, Господи, опять эта тягомотина. Выпустите меня. Если я не найду такси, то пойду пешком. – Я спросил только – известно ли это вам. – Ну, конечно! – Тогда я готов признать, что речь об этом заходила. – Я приумолк, чтобы свернуть налево. – Вам, наверное, известно также, что, по мнению полиции, миссис Байноу была убита с помощью отравленной иголки, которую выпустил из фотоаппарата один из нас. Или они приберегли это на завтра? – Нет. Они забрали мой фотоаппарат. И показали мне иголку. – Значит, вы в курсе дела и я могу изложить свое предложение. Общеизвестно, что по части наблюдательности я любому дам сто очков вперед. Так вот, если я заявляюсь к прокурору, например, завтра утром, и скажу, что хорошо разглядел вашу фотокамеру с близкого расстояния и абсолютно убежден, что никаких тайных приспособлений в ней не было, то, пусть они и не вычеркнут вас совсем из числа подозреваемых, пыл их заметно охладится. Особенно, если я поклянусь, что готов подтвердить свои показания в зале суда, находясь под присягой. Конечно, пока это все остается под вопросом. А предложить я вам хочу следующее: что, если нам поехать и обсудить все это с Ниро Вулфом? Прямо сейчас. Айрис повернулась и посмотрела на меня, а я, надавив на педаль тормоза, чтобы остановиться на красный свет, в свою очередь воззрился на нее. – Я не поняла, – сказала Айрис. – Все очень просто. Если они подозревают, что вы выстрелили этой иголкой… – О, это я как раз понимаю. Я не понимаю вас с Вулфом. – Она зажмурилась. – Я слишком устала, и мысли мои путаются. – Генри Фримм не мог заставить вас… Нет, не Генри… Зачем это могло понадобиться Милларду Байноу? Отвезите меня домой. |
