-  А слабо кошелек срезать, Грыжа?! По особнячкам-то, особенно когда хозяев дома нету, а прислуга по кабакам гуляет, всякий шастать сумеет!

    Как ни странно, Грыжа не обиделся, не стал хвататься за нож, а всего лишь нехорошо усмехнулся в пышные прокуренные усы.

    -  Отчего же, приятель? И по домам шастать несложно; и кошель у раззявы смастырить не бог весть какое искусство! Срезал, распотрошил его за углом, пересчитал скудное звонилово, поплакал над судьбой своей горемычной - и просадил все за вечерок! Что, не так?! В особнячке-то подломленном одним кошелем не обойдется!

    -  В ином кошельке добра поболе, чем в твоем доме! - в тон Арчибальду возразил Джозеф, за свой длинный язык носивший в воровской среде кличку Джош-Молчальник. - А пальчики карманника, дружище Шварц, это тебе не твоя тупая отмычка!

    -  Значит, договорились, - еще раз усмехнулся Грыжа, допивая пиво. - Я кошелек срезаю - а ты дом чистишь. Оба чисто работаем, в полную силу. И посмотрим, кто в чужом ремесле больше смыслит и добычу ценней принесет. Три дня сроку.

    -  Дом? - опешил Джош-Молчальник, не ожидавший такого оборота дела. - Я?!

    -  Дом, - весело подтвердил Грыжа, и всякий, хорошо знающий Арчибальда Шварца, понял бы, что шутки кончились. - И именно ты. А ты как думал, трепач?! Ты мне, понимаешь, по чести моей воровской ногами топчешься, а я - сопли утри и слушай?! Нет уж, голубь залетный - баш на баш. Ну, а кто проиграет - тот в этом же трактире на четвертый день при всех наших под стол залазит и публично отлаивается: дескать, сбрехал, как собака, и прощения прошу. Ну как, согласен?!

    В хитрых глазах Молчальника-Джоша зажглись шальные искорки.

    -  Согласен! Через три дня здесь, - и он протянул руку Арчибальду Шварцу.

    -  Смотри, пупок не надорви! - насмешливо бросил Грыжа в спину Джозефу, когда тот выходил из трактира.

    Богатую усадьбу на окраине Вены Джозеф присмотрел еще в первый день отпущенного ему срока. Массивная чугунная ограда с золочеными львами на верхушках полированных гранитных столбиков, широкие узорчатые ворота, посыпанные крупным гравием идеально прямые дорожки, рассекающие начинавшийся за оградой парк на правильные четырехугольники, ухоженные клумбы с яркими цветами - и трехэтажный дом со стрельчатыми окнами и колоннами у входа, множеством флигелей и пристроек, с двумя конюшнями…

    Здесь явно было чем поживиться и утереть нос самодовольному Грыже.

    Без особого труда пробравшись на чердак особняка победнее, расположенного как раз напротив заинтересовавшей его усадьбы, Джош-Молчальник извлек предусмотрительно купленную утром подзорную трубу и, устроившись поудобнее у слухового окна, занялся наблюдением.

    До ужина он успел выяснить, где находятся кухня и помещения для слуг, достаточно точно определил месторасположение черного хода (хотя сама дверь была ему не видна) - и решив, что для начала достаточно, отправился подкреплять свои силы добрым стаканом вина и изрядной порцией столь любимого им бараньего жаркого.

    Подходящий трактир нашелся неподалеку, и тут Джозефу неожиданно улыбнулась удача: в одном из посетителей он безошибочно признал виденного утром садовника из выбранного для показательного грабежа поместья.

    Садовник, рыжеволосый крепыш со здоровым румянцем на щеках и крупной родинкой под левым глазом, отчего казалось, что он все время щурится и хитро подмигивает, с пользой проводил время: перед ним на столе стояли два здоровенных кувшина с вином, один из которых был уже наполовину пуст.

    Излишне уточнять, за какой именно стол поспешил присесть Джош-Молчальник.