|
Массовый рыбак подвержен психозу, он волнами плещется по водоему, долбит, вертит, ругается, вспоминает прежние рыбалки, клянет прогресс, погубивший рыбу, сожалеет о том, что не поехал на другой водоем. Не такой рыбак дядя Паша. Он припадет к одному местечку и ждет милостей от природы, хотя и мастер в рыбалке не последний, худо-бедно, на ушицу всегда привозит, случалось, и полную шарманку -- ящик, мешок и рубаху нижнюю, по рукавам ее завязавши, набивал рыбой дядя Паша, -- все тогда управ- ление уху хлебало, особенно низовой аппарат, -- всех наделял рыбой дядя Паша. Старец Аристарх Капустин, тот поприжи- мистей, тот рыбку вялил меж рам в своей квартире, затем, набивши карманы сушенкой, являлся в буфет Сазонтьевской бани, стучал рыбкой по столу -- и всегда находились охотники потискать зубами солененькое и поили старца Аристарха Капустина дармовым пивом. Про дядю Пашу рассказывали каверзную небыль, которой он и сам, однако, одобрительно посмеивался. Будто припал он к лунке, но всякий мимо проходящий рыбак пристает: "Как клев?" Молчит дядя Паша, не от вечает. Его тормошат и тормошат! Не выдержал дядя Паша, выплюнул из-за щеки живых червяков и заругался: "Всю наживку с вами заморозишь!.." Верного связчика его, старца Аристарха Капустина, одной весной подхватила прихоть поиска -- вечером хлынула большая, втекающая в Светлое озеро река, поломала, наторосила лед, мутной, кормной волной подпятила рыбу к середине озера. Сказывали, с вечера, почти в темноте уже, начал брать сам -- матерый судак, и местные рыбаки крепко обрыби- лись. Но к утру граница мутной воды сместилась и куда-то, еще дальше отпятилась рыба. А куда? Озеро Светлое в ширину пятнадцать верст, в длину -- семьдесят. Шипел на связчика Аристарха Капустина дядя Паша: "Нишкни! Сиди! Тута она будет..." Но где там! Лукавый понес старца Аристарха Капустина по озеру. Полдня злился на Аристарха Капустина дядя Паша, дергал удочками сорожонку, случался крепенький окунек, два раза на ходу цеплялась за рыбешку и рвала лески щучонка. Дядя Паша спустил под лед блесну, подразнил щучонку и вывернул ее наверх -- не балуй! Вон она, хищница подводного мира, плещется на вешнем льду, аж брызги летят, в пасти у нее обрывки тонких лесок с мормышками, словно вставными, блескучими зубами украшена наглая пасть. Дядя Паша не вынает мормышки, пусть попомнит, фулюганка, как разорять мало- имущих рыбаков! К полудню из разверстых врат притихшего монастыря с хотя и обветшалыми, но нетленными башенками, имеющего у въезда скромную вывеску "Школа-интернат", вышли и притащились на озеро два отрока, два братца, Антон и Санька, девяти и двенадцати лет. "Сбегли они с последних уроков", -- догадался дядя Паша, но не осудил мальцов -- учиться им еще долго, может, всю жизнь, весенняя же рыбалка -- праздничная пора, мелькнет -- не заметишь. |
