Быстро проведя перекличку между кораблями, Альказ выделил три корабля класса эсминец по человеческой классификации в помощь людям и, оглянувшись на своих офицеров, приказал:

– Провести проверку всех систем. Выявить повреждения и доложить о состоянии линкора. Проверить состояние накопителей. Свяжитесь с верховным техножрецом и передайте ему мою просьбу заменить рабов. Нам нужна энергия.

Но едва он успел договорить, как в рубку вошёл молодой адепт и, поклонившись, доложил:

– Генерал, верховный приказал заменить всех рабов для более быстрого наполнения накопителей. Прошу вас в течение тридцати стандартных минут не открывать огня и не включать щит.

– Передайте верховному, что я благодарю его за заботу о нуждах линкора, – ответил Альказ, закончив ответ девизом: – Да хранит нас дух корабля!

– Да хранит! – грянуло в ответ.

Адепт молча поклонился и бесшумно исчез за дверью. Убедившись, что линкор цел, а абордажные команды уже высадились на подбитый монитор, генерал позволил себе немного расслабиться и снова сосредоточился на экране тактического монитора, продолжая наблюдать за медленно затихающим боем.

Ошарашенный неожиданным награждением Василий сидел в кресле адмиральского катера, растерянно вертя в руках широкую ленту, отдалённо напоминавшую ткань из паучьего шёлка, но низкого качества выделки. Сам орден он уже успел как следует рассмотреть. Бляха размером с мужскую ладонь, ориентировочно из белого золота, украшенная какими-то блестящими камнями, которые явно изображали какое-то созвездие. Посреди этого великолепия оскаленная голова ксеноса сжимала в клыках абордажную саблю.

– Бездна фантазии, – проворчал пилот, небрежно закручивая орден в ленту.

– Я, конечно, не специалист, но даже по цене лома эта бляха должна стоить как минимум три моих годовых жалованья, – скромно заметил Егоров, с лёгкой усмешкой наблюдая за ним. – Продавать будешь?

– Ещё чего?! – возмутился Василий. – Первый орден, вручённый не ксеносу. Такими вещами не бросаются. Носить не стану, но как память сохраню.

– А чего так? Имеешь полное право носить наравне с наградами империи. Документы я тебе на флагмане выправлю, – пообещал каперанг.

– Да ну его. Тяжёлый больно, – отмахнулся пилот, снова о чём-то задумавшись.

– Ты чего, Василий? – насторожился Егоров.

– Да так. Всё слова этого крокодила из головы не идут.

– А что он тебе сказал?

– Говорит, увидишь моего верховного, покажи ему орден. А зачем, для чего? А может, это какой-то знак шпионский?

– Не думаю, – помолчав, ответил Егоров. – Скорее, это сигнал, что верховного помнят и ждут. Уж больно в тяжёлом состоянии его отсюда увозили.

– Болел, что ли?

– Этим они с годами все болеют. Их кожа с возрастом начинает превращаться в настоящий панцирь, из-за которого ксеносы становятся совершенно беспомощными. Вот в таком состоянии их верховного наши разведчики и увезли.

– Куда?

– Туда, куда тебе предстоит лететь. Планета Спокойствие. Координаты тебе в навигатор катера уже загрузили.

– А если это и вправду какой-то знак? Увидит тот крокодил орден – и пакость какую учинит, – не унимался пилот.

– У тебя паранойя разыгралась? – рассмеялся Егоров. – Сказал же. Он там один, да ещё и под присмотром кучи «драконов».