Внутри оказалось очень темно, даже мое ночное зрение не спасало – ни единого лучика света сюда не проникало. Об этом почему то никто из нас не подумал.

Я призвал к грани света, мои руки засветились, словно неяркие ночники. Я вообще не тратил силу на эту грань, так светить я мог, наверное, до конца жизни, да и много света мне сейчас не нужно было.

Я доплыл до первой каюты, в которую так отчаянно желала попасть Рауман. Повернул ручку, главное, дверь была заперта. Придется повозиться.

Я оставил свет в раненой руке, а в здоровую пустил силу разрушения. Коснулся двери рядом с замком. Мокрое дерево быстро рассыпалось под моей ладонью, расползаясь опилками по воде, и вскоре я почувствовал дыру. В появившееся отверстие я просунул ладонь и начал шатать замок. Дверь поддалась, и я наконец оказался внутри маленькой комнатушки с кроватью и небольшим столиком. Каюта барона была в два раз больше.

Под кроватью я отыскал нужный сундук, вытащил и открыл. Оттуда медленно выплыл деревянный гребешок, взмыли и расползлись платья Рауман. Шкатулка с розой отыскалась на самом дне.

Я попытался ее открыть, но ничего не вышло. Шкатулка была заперта на ключ. Никаких магических печатей, просто обычный ключ. Но мне кровь из носа нужно заглянуть и узнать, что там внутри.

Среди вещей ведьмы я отыскал шпильки, ключ я даже не пытался искать, наверняка он у ведьмы.

Поковырял шпилькой внутри замка, но ничего не вышло. Да и зачем я вообще на это надеялся, я ведь не взломщик. Я взялся одной рукой за дно шкатулки, а второй за крышку и потянул в разные стороны. Можно было использовать магию, но воздействие разрушения ведьма наверняка заметит. Нельзя из за такой мелочи рушить всю легенду.

Сломать шкатулку с третьей попытки у меня все же получилось. Я погнул петли, и крышка отъехала. Скажу, что так и было, мало ли как тут трясло эту шкатулку во время крушения.

Еще немного сдвинул крышку, вытягивая защелку из замочной скважины, а затем открыл. Перед взором появилось то, из за чего Рауман так убивалась и что так сильно было нужно Ворлиару.

Это был кусок металла, я бы даже сказал – осколок, сам тип металла я определить не смог. На нем сохранилась часть барельефного рисунка, но не сам осколок был интересен, а то, какой магический свет он излучал – ярко бордовый. Цвет демонов, цвет Шаргана. Я ни на секунду не сомневался, что передо мной часть довольно мощного артефакта. Также не сомневался, что его создал или сильный маг, или сам Шарган. И я больше склонялся к последнему – уж слишком насыщенный бурый цвет, да и от самого осколка так и веяло демонической силой – мощной силой. Что же ты задумал, Зейн Ворлиар?

Я положил осколок обратно в шкатулку и закрыл крышку, приладив ее на место, погнутые петли было видно, как надлом, ну и плевать. Даже если ведьма поймет, что я туда смотрел, вряд ли она заподозрит меня в том, что я понял силу этого куска металла.

Я поспешил наверх. Меня не было уже больше пяти минут, и хоть я пока еще не чувствовал никакого дискомфорта, для человека столько находиться под водой подозрительно.

Я засунул шкатулку за шиворот, быстро поднялся на поверхность и поплыл к шлюпке, которую изрядно отнесло течением.

– Ну что?! Получилось?! – крикнула мне с берега Рауман, пока я пытался догнать лодку.

Я не ответил, а продолжил плыть. Пусть думает, что я пытаюсь отдышаться.

Я нагнал шлюпку и взобрался внутрь, вытащил шкатулку из за пазухи и сделал вид, что изучаю ее, и тогда наконец ответил:

– Да! Это она! – радостно крикнул я и помахал Рауман шкатулкой.

Все время, что я плыл назад, Рауман не сводила с меня взгляда, а с ее лица не сходила довольная полуулыбка.

Как только я причалил, ведьма бросилась ко мне, требовательно протягивая руку:

– Давай, – велела она.