Элайна не смела мешать, а стояла на входе, дожидаясь, когда вечерний молитвенный ритуал завершится.

Пение монахинь завораживало. Тай Тай и вовсе перестала хныкать и уснула, а я наблюдал не в силах отвести глаз.

Одна из монахинь, чей наряд и головной убор немного отличался от остальных, стояла в центре и водила руками, вырисовывая в воздухе белые магические узоры. Когда она заканчивала узор, он взмывал к потолку и рассыпался сотнями маленьких искр, а монахиня тут же принималась рисовать новый узор.

Завершился ритуал тем, что монахини пали на колени и затихли, а главная, создав очередной узор, похожий на гроздь винограда, вскинула его, и он рассыпался на множество виноградин, каждая из которых отправилась к монахиням и проникла в них, бесследно исчезнув. Монахини в завершение одновременно и громко выкрикнули.

– Алэ, Манушерма!

Это крик разбудил Тай Тай, и она зарыдала на весь храм.

Главная монахиня устремила в нашу сторону лицо с заросшими обезображенными глазницами.

Эл тут же заговорила. И пусть я не понимал слов, по ее интонации было ясно, что она просит о помощи и рассказывает, что с нами произошло.

Уже позже я узнал, что Эл тогда солгала слепым матерям и сказала, что они с мужем попали в беду в лесу, ее супруг погиб, а ей удалось сбежать с детьми. Но монахини видели ложь, а еще главная сразу определила, что один из детей ей неродной. Ей очень не понравилось, что Элайна врет.

И все же незрячие монахини все равно не прогнали ее. И даже больше, нам позволили остаться: дали небольшую комнату, еду и чистую теплую одежду. Не просто так, Эл должна была это все отработать. И все же это лучше, чем в лесу среди диких зверей.

Тогда я и подумать не мог, что в храме Манушермы нам предстоит провести целый год.

Глава 3

Эл весь год работала в храме с утра до ночи: мыла полы, стирала, готовила для слепых монахинь. Работа ей давалась непросто, Эл ничего не умела, так как всю жизнь провела в окружении прислуги. Но она все равно старалась и работала до кровавых мозолей. Взамен сестры помогали ей с нами, и обеспечивали всем необходимым. Эл часто говорила, что ничего, что тяжело, зато мы здесь в безопасности.

За этот год я научился ходить, довольно неплохо выучил виреборнский язык и теперь вполне сносно разговаривал, насколько мне позволял слабый речевой аппарат. В общем то, я все время учился, доставал Эл бесконечными вопросами о мире, об империи, о магии и религии. К счастью, Эл многое знала, она выросла в зажиточной семье столичного барона, и родители ей дали хорошее образование.

Правда, о своей семье она неохотно рассказывала и от подобных вопросов всегда увиливала. Впрочем, она и о моей семье ничего не рассказывала, как и молчала о том, почему мы бежали из столицы и теперь живем в храме слепых матерей.

Даже о том, что мы из столицы, не она рассказала. Это уже я сам догадался, когда узнал, что в то самое время, когда мы прошли через портал и оказались в лесу, на Сол Меридию напал герцог Зейн Ворлиар и сверг правящую династию. В тот день Ворлиар со своим войском захватил алмазный замок и убил всех обитателей, даже младенцев не пощадил. Неудивительно, что нам пришлось бежать.

Эл называла герцога Ворлиара чудовищем, убийцей и узурпатором. Она его так неистово ненавидела, что даже краснела от ярости, когда говорила о новом императоре. А учитывая, как он пришел к власти, и что ей пришлось из за него пережить, ее вполне было можно понять.

И пусть Эл никогда и не отвечала на вопросы, было несложно догадаться, что в тот день моя приемная мать потеряла своих близких, которые присягали Девангерам. И по всей видимости я тоже.

Жаль, что мне так и не удалось у нее выведать, кем были мои родители. Наверняка тоже были аристократами, как и она.