– Я подтверждаю, – растянул я рот в довольной улыбке.

Глава выдохнул, взял перо, макнул в чернильницу и подписал, а после надломил печать, и договорная бумага тут же вспыхнула и в секунду превратилась в пепел.

– Вот и отлично! – весело произнёс Хаген, одарив меня радостной улыбкой, а после резко стал серьезным: – Ну что, Теодор, идем? Больше нам здесь оставаться незачем.

Но я уходить не спешил.

– Если вы продолжите донимать мою маму и всяческих мешать нам жить, я за себя не ручаюсь, – холодно предупредил я.

– Ты что, угрожаешь мне?! – глава вскочил с места. – Да ты, сопляк, даже не представляешь, что я могу сделать, если пожелаю!

Хаген настойчиво схватил меня за плечо, явно желая увести. Но я и с места не сдвинулся. В венах снова забурлил огонь. И на этот раз я не собирался сдерживаться, договорная печать меня больше не останавливала.

Перенаправлять силу так, чтобы никто не заметил, у меня получалось лишь дважды, но сейчас я был уверен, что у меня получится.

Глава Гудраст вдруг вскрикнул и начал бить себя по жирному заду, визгливо подпрыгивая. В кабинете быстро запахло жареным.

– Прекрати, – строго велел Хаген, и я нехотя свернул грань.

Убивать и калечить я главу не собирался, просто хотел, чтобы до него доходчивее дошло, что трогать нас нельзя.

– Да я! – заорал в ярости на меня глава, все еще держась за задницу. – Да я буду жаловаться на тебя графу! Да ты! Ты! Ты!… Ты закончишь на виселице, щенок!

Когда возгласы главы иссякли, я холодно отчеканил:

– Пожалуетесь, и весь город, в том числе и граф, и ваша жена – узнают, как вы, используете свое положение и грязно пристаете к молодым женщинам.

Глава Гудраст опешил и так и не придумал, что мне ответить. И видок у него был довольно жалкий: он краснел, тяжело дышал, и оскорблено поглядывая на нас, потирал свою подгоревшую задницу.

– Идем, – снова потянул меня за плечо Хаген, на этот раз я поддался.

Теперь здесь и впрямь больше незачем был оставаться.

Мы покинули казначейство и вышли на улицу. Хаген довольно долго молчал и с подозрительностью косился на меня, но наконец решился сказать:

– Знаешь, я уже привык, что ты смышлёный не по годам, но иногда ты ведешь себя совсем уж не по детски. Я уже начинаю думать, что призванец.

– Это тот, кого призвали из другого мира? – усмехнулся я.

– Именно, – Хаген тоже усмехнулся.

– И что, часто такое происходит?

– Вовсе нет, – качнул головой некро мастер. – Слишком много исходных должно сойтись в одной точке, чтобы подобное провернуть: во первых, нельзя призвать кого угодно, это должен быть сильный маг, который оставил для этих целей артефакт для возвращения, во вторых, должен быть другой сильный маг, готовый пожертвовать собственной жизнью, ради того, чтобы вернуть первого. Как понимаешь, мало кто пожелает жертвовать жизнью ради призванца. Хотя, истории известно два таких случая.

– Кому бы могло прийти в голову умирать и возвращать мага в тело простого парня из такой глуши? – усмехнулся я.

– Наверное, никому, – согласился Хаген и остановился у дома с красной крышей. – Поможешь собрать мне вещи, там немного?

Я с готовностью кивнул, потом спросил:

– И куда вы теперь? Будете снимать комнату в таверне?

– Он, нет, у меня ни осталось ни купса. Я все отдал главе, – спокойно ответил учитель.

– И что же тогда? Не на улице же вам жить? – нахмурился я.

– Нет, конечно же, я буду жить у вас, – беззаботно ответил Хаген, словно такое решение – это само собой разумеется.

Нет, я был не против того, чтобы учитель пожил с нами, особенно после всего того, что он для меня сделал.