том, чтобы затруднить скопление в столицах крупных масс

учащейся молодежи, где она все больше превращалась в

серьезную революционно-политическую силу. Конкретно,

таким образом, мне предстояло учиться в Томске или Ка

зани (поскольку в Томском университете в то время  е щ е

не было всех факультетов, двери Казанского университета

для омичей также были открыты). Это меня ни в какой ме

ре не устраивало. Одно время, чтобы обойти имевшееся

препятствие, я собирался по окончании седьмого класса пе

ревестись в Москву и там закончить свое среднее образо

вание. По разным причинам, однако, этот план не мог быть

осуществлен.

Тогда мне пришла в голову другая мысль. Историко-

филологический факультет в то время считался плохонь

ким, захудалым факультетом, ибо он душил студентов

древними языками и открывал пред оканчивавшими лишь

скромную карьеру учителя гимназии. Этот факультет

был мало популярен, и туда шли главным образом неудач

ники. Обычно на историко-филологическом факультете

никогда не бывало полного комплекта, и свободных вакан

сий имелось сколько угодно. Я все это знал и решил

попытать счастья. Я подал прошение на историко-филологи

ческий факультет Петербургского университета и, ссыла

ясь на свою золотую медаль, просил принять меня «в виде

исключения». Мой расчет полностью оправдался. Золотые

медалисты стучались в двери историко-филологических фа

культетов не каждый день, — ив конце июня я получил

сообщение, что буду зачислен в число студентов столич

ного университета. Я был в восторге: итак, моя мечта осу

ществилась, — я еду в Петербург!

Начались сборы и приготовления. Мать на швейной ма

шинке «Зингер» сама сшила мне белье и верхние рубашки-

косоворотки. Знакомому сапожнику, в течение многих лет

обувавшему всю нашу семью, были заказаны новые, особо

прочные сапоги. «Мужской портной для гг. военных и

штатских» Махоткин, тоже наш многолетний поставщик,

сшил мне серую студенческую тужурку и темнозеленые

диагоналевые брюки. В магазине у Шаниной я купил сту

денческую фуражку с синим околышем. Таким образом, я

был полностью экипирован. Новый костюм мне очень нра

вился, — особенно когда под тужурку я надевал темноси¬

нюю косоворотку, лихо перехваченную тонким кожаным

пояском. Тогда я чувствовал себя таким взрослым, таким

независимым, таким резко грубоватым, как полагается быть

настоящему студенту. Ласково глядя на меня, мать заме

чала:

233

— А знаешь, Ваничка, тебе идет студенческая форма.

Я тоже был уверен, что она мне идет, — и это было

мне совсем не неприятно, — однако я считал ниже своего

достоинства обнаруживать интерес к подобного рода ве

щам и потому лишь презрительно отмахивался от дамских

комплиментов:

— Какое там «идет»?.. Просто требуется форма, вот

и приходится носить форму. Ничего не поделаешь!

Вскоре Королев и некоторые другие студенты пригласи

ли меня на собрание омского землячества, где обсуждался

вопрос о пополнении средств существовавшей при зем

лячестве кассы взаимопомощи. В то время подобные орга

низации студентов по территориальному признаку сущест

вовали во всех университетских городах. Они вели полуле

гальное существование и занимались по преимуществу

оказанием материальной и культурно-просветительной

помощи своим членам. Так как в Омске в это время нахо

дились почти все члены омского землячества Петербурга,

то они и решили посовещаться о его работе на предстоя

щую зиму.