Изменить размер шрифта - +
.

— Заткнись, дурак! — в ответ кричал я.

А все окружающие хохотали и громко аплодировали нам

обоим.

Так со смехом, с весельем, с радостными надеждами, с

восторженными ожиданиями наша молодая компания про

водила на заимке время и затем вернулась уже на лоша

дях в Омск.

То лето наша семья опять проводила на «Санитарной

станции». Чемодановы на этот раз к нам не приехали. Мы

жили одни, и теперь мир и гладь царили в отношениях

между мной и родителями. Мать окончательно убедилась,

что я уже вырос и могу ходить на своих ногах. Мне было

семнадцать с половиной лет, я кончил гимназию и через

два месяца должен был уехать в Петербург на самостоя

тельную жизнь студента... Это производило впечатление.

А сверх того, в недалеком будущем предстояла разлука

надолго, —- ни матери, ни мне не хотелось отравлять по

следних недель совместной жизни спорами и конфликтами.

И потому мы жили дружно, хорошо, даже любовно. Мне

это было очень приятно, и я все время пребывал в самом

лучшем настроении.

К тому имелись и другие причины. Еще с шестого

класса я твердо решил по окончании гимназии попасть в

Петербургский университет, и чем дальше, тем прочнее я

231

 

утверждался в этом намерении. Почему я так страстно

стремился в Петербург? Мои мотивы были двоякого рода.

Во-первых, я мечтал в литературной карьере. Кем имен

но я буду, — публицистом, литературным критиком, беллет

ристом или поэтом, — мне было не совсем ясно. Но что

мне на роду писано держать в руках перо, — в этом я

не сомневался. Литературной же столицей, конечно, был

Петербург.

Во-вторых, я мечтал также о приобщении к тому широ

кому общественно-политическому движению против цариз

ма, которое в то время все сильнее разливалось по стране,

и слабое эхо которого доносилось и до нашего омского

захолустья. Как должно произойти это приобщение, в ка

ких формах, на каких основаниях, — для меня тоже было

не совсем ясно. Но жгучее стремление к такому приобще

нию было налицо и становилось все сильнее по мере моего

приближения к окончанию гимназии. Я был твердо уверен,

что достаточно приехать в Петербург, и все мои трудности

и сомнения будут сразу разрешены: врата истины здесь са

ми собой откроются предо мной. Отсюда моя неодолимая

тяга в столицу. Мне было решительно все равно, в каком

качестве я туда попаду, — лишь бы попасть. Все осталь

ное казалось мне уже совсем просто. Как чеховские три

сестры, я все время твердил: «В Петербург! В Петербург!

В Петербург!» Но, не в пример чеховским героиням, я не

только мечтал о Петербурге, — я твердо решил во что бы

то ни стало попасть, и действительно попал в Петербург.

Однако далось это мне не сразу и не без борьбы. Со

стороны родителей мне отказа не было, но зато имелись

препятствия со стороны... царского правительства. В то

время в судорожной борьбе против нарастающего револю

ционного движения министерство народного просвещения

додумалось, между прочим, до такой своеобразной меры:

вся Россия была разделена на ряд крупных университет

ских районов, причем все среднеучебные заведения каж

дого района были приписаны к высшей школе именно это

го района. Учащиеся по окончании гимназий или реальных

училищ обязаны были поступать в университет или техно

логический институт своего района и в высшие школы дру

гих районов не принимались. Смысл этой меры состоял в

том, чтобы затруднить скопление в столицах крупных масс

учащейся молодежи, где она все больше превращалась в

серьезную революционно-политическую силу.

Быстрый переход