|
.
Револьвер отца, как мне было хорошо известно, лежал на дне большого чемодана, на котором сидел я. Чемодан был не только на ключе, но еще сверху крепко перевязан ремнями. Тем не менее револьвер на этот раз сыграл свою психологическую роль: ямщики несколько успокоились, сели на свои места и взяли в руки вожжи. Наши таран- 69
тасы стояли как раз у начала спуска к речке, пользовав шейся такой плохой репутацией. — Эх, была—не была!—отчаянно крикнул передний ям щик, дико свистнул и во всю руку огрел лошадей кнутом. Тройка рванулась, вздыбилась и понеслась. Ямщик стоя нахлестывал направо и налево, что-то кричал, как-то под¬ задоривал коней. Наш тарантас летел за передним, не от ставая. В темноте мелькнули какие-то столбы, под ногами лошадей вдруг громко затарахтели доски моста, колеса сделали резкий скачок вниз, и тройка тем же бешеным карьером вынесла нас на противоположный пригорок, пе рейдя постепенно на более нормальный аллюр. — Мать, царица небесная, вынесла!.. —с облегчением вздохнул наш ямщик и истово перекрестился. И речка и мост были уже позади. Час спустя мы сидели за горячим самоваром на бли жайшей станции и со смехом вспоминали только что пе режитые волнения. Дальнейший путь до Петербурга прошел уже без вся ких приключений, но ехали мы медленно и долго. Марш рут был таков: от Тюмени до Перми по железной до роге, от Перми до Нижнего Новгорода по Каме и Волге пароходом, от Нижнего до Петербурга через Москву опять по железной дороге. Поезда в то время тащились чере пашьим шагом, и, например, путь от Москвы до Петер бурга занимал почти сутки. На Волге было осеннее мелко водье. Большой пароход, на котором мы выехали из Перми, не мог подняться до Нижнего Новгорода; в Казани нам пришлось пересесть на другой пароход, поменьше, но и он, в конце концов, застрял на каком-то перекате, с ко торого его снял подошедший на помощь буксир. В Перми мы прогостили дня три у наших родственников с материн ской стороны; в Москве мы провели также несколько дней у Чемодановых. Все это, конечно, не способствовало бы строте передвижения. В общей сложности мы провели в пути около трех недель и приехали в Петербург только к середине октября. Столица сразу оглушила и закружила меня. После ма ленького тихого Омска Петербург с его миллионным насе лением 1, с его широкими прямыми улицами, с его много-
1 лило за первый миллион. 70
В описываемое время население Петербурга только что перева
этажными каменными домами, с его роскошными витри нами, с его прекрасными мостами, с его большим конным и пешим движением (трамваев еще не было) производил на меня потрясающее впечатление. Сильно волновала меня также Нева, где я мог собственными глазами видеть уже наяву всамделишные морские суда, приходившие сюда со всех концов мира. Я часто и подолгу стоял на гранитных набережных этой изумительной реки, наблюдая за слож ными маневрами «финских лайв», за погрузкой иностран ных пароходов, за торопливой беготней крохотных финляндских пароходиков, бороздивших, точно большие темносиние жуки, невские воды в самых различных на правлениях. В сентябре 1893 года, за несколько недель до нашего приезда в Петербург, в Финском заливе бесследно погиб со всем экипажем броненосец русского флота «Русалка». |
