От такого спокойного, деловитого голоса у нее мурашки пошли про коже.

– Порой ты меня просто пугаешь. И ты это сам знаешь.

Она заметила по положению плеч, что он несколько расслабился. Чуть‑чуть. Но это было началом, намеком, что, возможно, он и смягчится.

– Прости. Тебе не о чем беспокоиться.

– Не уверена. Вечер у меня начался в компании доктора Джекила, а сейчас мне кажется, что я куда‑то еду с мистером Хайдом.

– Неужто у меня внезапно появились мохнатые брови и плохие зубы?

– Нет. Но ты изменился – твои глаза, их выражение, твое поведение. Ты стал другим человеком.

В бликах света, которые бросали фары встречных машин, она увидела на его лице еле заметный намек на улыбку.

– То есть, можно считать, ты в компании Спенсера Трейси.

Джейми понятия не имела, о чем Джек говорит.

– Я вот что хочу понять... что с тобой случилось, когда я перевела слово «Хокано»? До этого все было отлично.

Джек вздохнул:

– Сегодня вечером ты уже наслышалась странностей. Готова познакомиться с еще более странными вещами?

Что может быть более странным, чем кусок человеческой кожи, который этот парень таскает с собой? Даже если это подделка, даже если кожа не человеческая, с ней связана чертовски загадочная история. Что еще он может к ней добавить?

– Похоже, у нас есть время, которое надо убить, – согласилась она. – Валяй.

Если она правильно уловила смысл предыдущих слов, скучать ей не придется.

– Хорошо. Но это гораздо серьезнее, чем способ убить время. Ты можешь оказаться втянутой – черт, да, скорее всего, ты уже втянулась... и должна знать, с чем ты имеешь дело.

– Сколько еще предисловий ты собираешься мне выдать? К утру мы доберемся до самой истории?

Джек засмеялся – издал короткий хриплый смешок.

– О'кей. – В его голосе появилась бесшабашная раскованность. – Что, если я расскажу тебе, как бесконечные века, почти столько же, сколько существует само время, идет невидимая война между непредставимо огромными, неизвестными и непонятными силами?

– Ты имеешь в виду – между Добром и Злом?

– Скорее их можно было бы назвать «не такой плохой» и «неподдельно ужасный». И что, если я скажу тебе, что часть добычи этой войны составляет все это, – он показал рукой на живописное пространство, летящее за стеклом машины, – то есть наш мир, наша реальность?

– Я отвечу, что ты начитался Лавкрафта. Как там зовут его самое главное божество?

– Кажется, Ктулху. Но выкинь из головы все выдумки, о которых ты читала. Это...

– Но как я могу? Все так и есть: земля – это драгоценность, которую хотят поработить космические боги со смешными именами.

– Нет, мы всего лишь мелкая карта в огромном космическом пасьянсе. Она значит не больше, чем все остальные карты, но, чтобы объявить себя победителем, ты должна увидеть перед собой все карты.

Он что, издевается над ней? Она не могла понять. Говорит он вроде совершенно серьезно. Но что на самом деле...

– Доверься мне. Я сам не хочу в это верить. И был бы куда счастливее, ничего не зная об этом. Но я видел слишком много вещей и событий, которые не могут иметь иного объяснения. Эти две силы, как бы они ни выглядели, в каком бы облике ни представали... они существуют в реальности. У них нет имен, они бесформенны, у них нет лиц, и они не обитают в храмах, что скрыты джунглями, или в затонувших городах. Просто они... здесь. Где‑то здесь. Может, повсюду. Я не знаю.

– Откуда ты приобрел эти тайные знания? И каким образом?

– Мне рассказали. И как‑то так получилось, что меня втянуло.