Ричи быстро пробежал заголовок.

– Лютер Брейди, не так ли? Глава этой идиотской дорменталистской церкви?

Может, ему не стоило бы называть ее так. А вдруг этот тип окажется фанатиком‑дорменталистом.

– Идиотской? – У Горси повысился голос, а наманикюренный палец просто затрясся. – Хотел бы я, чтобы это было единственным пороком дорменталистской церкви! Но она куда хуже, чем просто идиотская. Она разрушительница, она потворствует порокам, распространяет зло – и за все эти ошибки отвечает вот этот человек! Он... он...

Задохнувшись, Горси остановился.

– Он – что, Лу?

Руки Горси взлетели в воздух.

– Он чудовище. Он украл мое состояние, но это еще хуже, он похитил у меня годы жизни. Годы! Я всегда могу заработать много денег, я отлично умею это делать, но как я верну эти годы?

– Не знаю, Лу. Расскажите все по порядку.

Ричи давно понял, что именно так и надо обращаться с взволнованными клиентами. Пусть себе говорят, пока не выпустят пар.

Горси обмяк.

– Это невозможно. – Он нахмурился. – Но я хотел бы посчитаться.

Ричи снова захотелось увидеть глаза Горси.

– И как вы собираетесь это сделать?

– Надеюсь, с вашей помощью.

Это начало становиться интересным. Такой гомик, как Луис Горси, думает, что сможет свести счеты с фигурой международного масштаба, с Лютером Брейди. Ричи предполагал, что его ждет убийственно утомительный час, но дельце оказалось даже презабавным. Как и гонорар, полученный за то, что ему показали цирк.

– Почему вы мне это рассказываете?

– Потому что хочу нанять вас.

– Для какой цели?

– Ли рассказал мне, что с камерой вы буквально творите чудеса.

Ричи подавил улыбку, которая так и просилась наружу. Значит, вот что имел в виду Доббинс. А почему бы и нет? Ричи в самом деле прекрасно разбирался в фотоаппаратуре, особенно в технике съемок при недостаточном освещении. Он чертовски хорошо их делает. Достаточно спросить тех коров, которых он доит.

Издав смешок, он изобразил смущение.

– Ну, относительно чудес не знаю, хотя...

– Он подробно рассказал мне, как вы разоблачили его партнера, и я хочу, чтобы вы сделали то же самое для меня. Я хочу, чтобы вы поймали Лютера Брейди прямо на месте преступления.

– Какого преступления?

Горси поник.

– Точно не уверен. Но я знаю, что каждый воскресный вечер он ускользает из дому и едет в гористую часть штата. Живет он в храме на Лексингтон‑авеню. Й, покидая храм в будни, пользуется машиной с водителем. Но в воскресенье вечером...

Ричи улыбнулся:

– То есть вы за ним следите.

– В общем, да. Несколько ночей я даже пытался следовать за ним, но каждый раз терял.

– Слежку оставьте профессионалам.

– Поэтому я и обратился к вам.

– Но что заставило вас думать, будто эти поездки скрывают что‑то преступное?

– Потому что в них он отправляется один. И это говорит мне, что он занимается вещами, о которых никто не должен знать.

– Может быть, – сказал Ричи. – А может, он просто хочет провести время в одиночестве.

Руки Горси снова вспорхнули.

– Сомневаюсь, что столь жесткий и безжалостный человек, как Лютер Брейди, жаждет покоя. Думаю, он занимается чем‑то, что не терпит света дня, и я хочу знать, чем именно.

...что не терпит света дня... Неужели он в самом деле в это верит? Да конечно же нет. Он же педик.

– Хорошо, Лу. Давайте предположим, что так и есть. И предположим, что я сделаю снимки. Что вы собираетесь делать с ними? – Ричи вскинул руку, останавливая собеседника.