– Да, есть. Законно зарегистрированный. Имею разрешение, как вы должны знать.

– Мы знаем. «Беретта‑92». Он и является одной из причин, по которой мы здесь.

– Я не пони... – И тут его осенило. – О нет! Дженсен был застрелен?

Другой детектив, Холуша, нахмурился:

– Дженсен? Кто такой Дженсен?

– Мой шеф службы безопасности... он погиб этим утром... несчастный случай. Я подумал, вы здесь по поводу...

– Где ваш пистолет, мистер Брейди? – спросил Янг.

– Здесь, в столе. – Лютер потянулся к ящику стола. – Вот, я вам покажу...

Резкий голос Холуши прозвучал как щелчок хлыста:

– Не прикасайтесь к оружию, мистер Брейди!

Лютер отдернул руку.

– Он во втором ящике.

– Отойдите, пожалуйста, от стола.

Когда Лютер подчинился, Янг подозвал одного из молодых людей:

– Романо, оружие здесь.

Лютеру показалось, что реальность расплывается и исчезает. Здесь, в его святая святых, в его храме, где только его слово было законом, командуют эти штурмовики. Его кабинет, его дом, его святилище подверглось вторжению. Он потерял контроль над событиями.

И никто не объясняет, в чем дело. У него было ощущение, что он попал в один из романов Кафки.

Это, должно быть, ошибка. Неужели они думают, что он кого‑то застрелил? Кого? Впрочем, это не важно. Он никогда даже не наводил этот пистолет на кого‑либо, не говоря уж о том, чтобы выстрелить.

Когда в этой путанице наконец разберутся, кто‑то в прокуратуре округа за это заплатит. Ох как заплатит!

– Что?.. – Лютер сглотнул. – Что же, по‑вашему, я сделал?

Из нагрудного кармана рубашки Холуша вытащил карточку.

– Насколько близко вы знакомы с Ричардом Кордовой?

– Кордовой?

Лютер лихорадочно рылся в памяти, пока человек, названный Романо, извлекал пистолет из ящика стола. Он держал его за проволочную петельку, пропущенную сквозь спусковую скобу.

Кордова... это имя ему ничего не говорило. Но что можно вспомнить в таких обстоятельствах?

– Сомневаюсь, что вообще слышал о нем. Я не в состоянии помнить имена всех членов церкви. У нас так...

– Мы не думаем, что он был дорменталистом. «Был»?

– А что с ним случилось?

– Вчера поздним вечером или сегодня рано утром он был убит. Сначала получил несколько ударов пистолетом, а затем – три пули девятимиллиметрового калибра. Когда вы в последний раз стреляли из своего пистолета, мистер Брейди?

У Лютера отлегло от сердца. Наконец‑то он обрел почву под ногами, может что‑то доказать.

– Четыре, может, пять месяцев назад. В тире по бумажным мишеням, а не по человеку.

Романо понюхал срез дула и, посмотрев на Янга, покачал головой:

– Совершенно не соответствует. Из него стреляли недавно. И очень недавно. – Он приподнял пистолет и, поворачивая, стал внимательно рассматривать. – Ай‑ай‑ай! Если я не ошибаюсь, у нас тут на прицеле кровь и, похоже, клочок ткани.

Лютер в ужасе смотрел, как Романо опускает пистолет в прозрачный пластиковый мешочек. Этого не может быть! Сначала Дженсен, а теперь...

– Подождите! Это какая‑то ужасная ошибка. Я не знаю никакого Кордовы! Я никогда даже не слышал о нем.

Холуша ухмыльнулся:

– А вот он о вас слышал.

– Я... я не понимаю.

– Вы, наверно, решили, что тщательно обыскали его дом, но кое‑что вы упустили.

– Что значит – кое‑что?

Холуша только покачал головой, вместо ответа. В надежде получить его Лютер посмотрел на Янга, но все дальнейшие вопросы замерли у него на губах, когда он увидел жесткий взгляд детектива.