– Тогда все сходится воедино. Больше никаких совпадений, верно? Я не могу выкинуть эту кожу, вы нанимаете меня для проникновения к дор.менталистам, где я вижу глобус Брейди и узнаю рисунок на нем... все очень тщательно организовано.

Черт возьми, он чувствовал себя жалкой марионеткой.

– Словом «организовано» вы оказали мне большую честь. Никто – ни Иное, ни Союзник и, конечно, ни я – не обладает правом такого контроля. Люди и объекты размещаются поблизости друг от друга в надежде, что это даст определенный результат.

– Брейди тоже так считает?

– Он руководствуется своими соображениями. Я сомневаюсь, что у него есть хоть какое‑то представление о том новом мире, которое создает Иное, но уверена, он считает – человек, который завершит Опус Омега, будет вознагражден высоким положением в нем.

– Но как он вообще узнал об Опусе Омега?

– Ему тоже приснился сон, но в нем предстала карта мира. На ней был ряд точек на глобусе, и из каждой из них шли линии к другим. Когда три линии пересекались, место их скрещения вспыхивало. Он не имел представления, насколько они важны, пока к нему в руки не попала запрещенная книга «Компендиум Шрема».

– Запрещенная? Как можно запретить какую‑то книгу? Наложить на нее запрет в Бостоне?

Герта терпеливо улыбнулась его непониманию:

– Что‑то вроде. Она была запрещена в пятнадцатом веке католической церковью.

– Шестьсот лет назад... очень старая книга.

– Она уже была таковой, когда ее запретили. На самом деле она куда старше. Никто толком не знает, насколько она стара. «Компендиум» впервые привлек внимание церкви во времена испанской инквизиции, когда выяснилось, что ею владеет некий мавританский ученый, имя которого ныне потеряно. Прежде чем умереть, он прошел через невыразимые страдания, но не смог или не захотел сказать, от кого ее получил. Говорят, что сам Великий инквизитор Торквемада, прочитав лишь часть «Компендиума», испытал такое отвращение, что приказал сложить огромный костер и сам швырнул книгу в пламя. Но она не сгорела. Не удалось ее изрубить в клочья ни самым острым мечом, ни самым тяжелым топором. Поэтому он кинул ее в самое глубокое ущелье, которое только удалось найти в испанской империи, завалил его гранитными валунами и возвел над ним монастырь Святого Фомы.

Джек тихо присвистнул.

– Что же в нем была за чертовщина?

– Много чего. Перечни и описания непредставимых обрядов и церемоний, чертежи и диаграммы древних механизмов, но сердцем «Компендиума» было описание Опуса Омега – конечного процесса, который и обеспечит приход того, что называется «Иным миром».

Джек зябко поежился.

– Иное... И что тогда?

– Ты, конечно, понимаешь, что эта война космических теней длится гораздо дольше, чем существует человечество. Миллионы лет, прошедших с той поры, как первый человекообразный встал на задние лапы, – не более чем мгновение для протяженности этого конфликта. Он начался еще до того, как сформировалась Земля, и будет длиться долго после того, как остынет Солнце.

Джек знал это – по крайней мере, ему рассказывали, – но принять эту концепцию было по‑прежнему трудно.

– И как все, что запрещают, – продолжила Герта, – «Компендиум» не мог долго оставаться погребенным. Маленькая и незаметная секта монахов в этом монастыре провела годы, прокладывая туннели и тайно пробиваясь в ущелье. Они добрались до книги, но, прежде чем успели воспользоваться ею. были перебиты, а книга исчезла на пятьсот лет.

– Но если даже ущелье, заваленное гранитными валунами, с монастырем наверху не могло удержать эту книгу от странствия по свету, где она таилась все эти столетия?

– В том месте, что построил воин Союзника.