– Откуда вы знаете? Может, он расстался с ними и просто направился в Калифорнию или Мексику? Или в Мачу‑Пикчу?[8]

Мария покачала головой:

– Он был слишком связан с ними... слишком тесно для истинно верующего. – Она кивнула на чайные чашки. – Уже остыли. Будьте любезны, отнесите их в гостиную.

С блюдцем и чашкой в каждой руке Джек последовал за Бенно, который, в свою очередь, шел за Марией. Когда она опустилась на свой стул с прямой спинкой, Джек поставил чашки на инкрустированный восточный кофейный столик с гнутыми ножками.

– Он по‑прежнему здесь, – сказала она.

– Где?

– В их нью‑йоркском храме – на Лексингтон‑авеню. Я знаю, я чувствую. – Она запустила в карман руку с опухшими суставами и извлекла фотографию. – Вот, – протянула она ему снимок. – Это он.

Джек увидел стройного черноволосого человека с напряженным взглядом. Темные глаза и чуть вздернутый нос говорили о его родстве с Марией. Он был примерно в возрасте Джека.

– Мне было всего девятнадцать, когда я родила его. Может, мы были слишком близки, когда он рос. Может, я слишком баловала его. Но после смерти Джорджа он был для меня всем на свете. Мы были неразлучны, пока он не отправился в колледж. Это чуть не разбило мне сердце. Но я понимала, что он должен вылететь из гнезда и начать собственную жизнь. Просто никогда не думала, что потеряю его из‑за какой‑то идиотской секты! – Последние слова прозвучали с крайним отвращением – словно их выплюнули.

– Значит, у него нет ни жены, ни детей. Мария покачала головой:

– Нет. Он всегда говорил, что бережет себя для настоящей женщины. Но думаю, никогда не найдет ее.

Или, может, он ищет подобие матери?

Мария посмотрела на него поверх ободка чашки:

– Но я хочу найти его, мистер... простите, я не расслышала вашу фамилию.

– Достаточно просто Джек. – Он вздохнул. Ну как растолковать ей? – Не знаю, думаю, за свои деньги вы можете нанять кого‑то более подходящего.

– Кого? Назовите мне. Ах, не можете, да? Вам всего лишь надо пройти в этот храм дорменталистов и найти Джонни. Так ли это сложно? Храм расположен в единственном здании.

– Да, но организация‑то всемирная. Он может быть где угодно. Например, в Замбии.

– Нет. Говорю вам, он в Нью‑Йорке.

Джек сделал глоток горьковатого зеленого чая и подумал, откуда в ней такая уверенность.

– Почему бы не начать со звонка в нью‑йоркский храм? И зададим вопрос, на месте ли он.

– Я уже пробовала. Они мне сказали, что не дают никакой информации относительно членов церкви... не стали ни отрицать, ни подтверждать членство Джонни. Мне нужен человек, который может войти внутрь и найти его. – Темные глаза уставились на Джека. – Если вы возьметесь, я заплачу вам авансом двадцать пять тысяч долларов.

Джек моргнул. Двадцать пять кусков...

– Это... это значительно больше моего обычного гонорара. Вы не обязаны...

– Деньги ничего не значат. Это мой недельный доход от ценных бумаг. Я готова удвоить, утроить сумму...

Джек вскинул руку:

– Нет‑нет. Этого достаточно.

– У вас будут расходы, и, может быть, вам придется тратиться на вознаграждение тому, кто доставит какие‑то сведения. Деньги меня не волнуют. Просто найдите... моего... сына!

Каждое из последних трех слов Мария сопровождала ударом трости в пол. Бенно, который лежал, вытянувшись, рядом с ней, вскочил и огляделся, готовый напасть на обидчика хозяйки.