Изменить размер шрифта - +
Удовольствие, которое они от этого получали, было мазохистского свойства. Оба ловили какой-то жуткий извращенный кайф, вчитываясь буквально в каждый материал этого, мягко скажем, не лучшего столичного издания. Виктору Ноевичу Морозову, главному редактору СГ, должно было икаться каждое утро, когда Кузин с Васиным разворачивали очередной номер. Парочка ввела для удобства своеобразное разделение труда: Кузин – как дипломат по образованию – брал на себя первые четыре полосы, а Васину, журналисту с филологическим уклоном, доставались культура и пестрая смесь.

Я досмолил одну сигарету и сразу же взял вторую. Перед серьезным делом необходимо было снять стресс, если он был. И, кроме того, меньше двух сигарет наша обычная болтовня с двумя охранными шефами никогда не продолжалась. Если бы я откланялся раньше, это бы выглядело подозрительным. А так – все, как всегда. Яков Штерн зашел в «Олимпиец» прогуляться по рядам и присмотреть себе клиентов. Нормальное дело.

– Как поживает наша внешняя политика? – спросил я у Кузина, кивая на газетный лист.

– Если верить Виктору Ноевичу, издыхает, – немедленно сообщил мне Паша Кузин – Господин Морозов дал нашему министру иностранных дел двадцать четыре часа, чтобы тот подал в отставку или застрелился. Есть тут, кстати, и ценный совет Виктора Ноевича лично президенту. Срочно снять с поста премьер-министра и назначить на его место… кого бы вы думали?

– Самого Витюшу Морозова, – ответил я, не задумываясь.

– А вот и не угадали, Яков Семенович, – сказал Кузин. – Виктор Ноевич – не эгоист какой-нибудь. Он не о себе, он о России печется…

– Ну, тогда совсем другое дело… – протянул я. – Тогда не знаю.

– Господина Иринархова, разумеется! – рассмеялся Кузин. – Нашего экономического гиганта. Выпустить из Лефортово – и сразу в премьеры.

– Круто, – присвистнул я. – А аргументы?

– Главных два, – произнес Паша уже серьезным тоном, хотя ироническая усмешечка по-прежнему оставалась у него на губах. – Во-первых, компания «ИВА» как символ российского просперити и всем образец. Во-вторых, господин Иринархов пользуется-де народной любовью и может сплотить нацию. Те, у кого есть хоть одна акция «ИВЫ», за родного Авдеича должны землю рыть и глотки рвать.

– Допустим, – хмыкнул я. – А у кого нет вообще ни одной акции? В России, как я слышал, таких большинство. Вдруг они не станут за Иринархова землю рыть?

– О-о, тут все продумано, – с такой же мефистофельской усмешкой разъяснил мне Кузин. – Каждого надо обязать купить, по крайней мере, по одной акции «ИВЫ». Административными методами. Вынужденная, но неизбежная мера.

– Ага, – наконец догадался я. – И тоже в двадцать четыре часа.

– Верно, – подтвердил Паша Кузин – И тогда возникнет новая единая историческая общность – акционеры компании «ИВА».

– Грандиозно, – вздохнул я. – Морозов сошел у ума. Клинический случай. Или весь мир сошел с ума?

– Это как посмотреть, – подал реплику Боря Басин. – Насчет всего мира – не уверен, но у Витюши Морозова точно есть компаньоны по психушке. – С этими словами он сунул мне под нос газетный лист и ткнул пальцем в одну из статей на культурной полосе. Статья называлась «Человек Возрождения» и подписана была двумя фамилиями – Лагутин и Раппопорт. Так, сообразил я. Обошлись без Властика Родина. Нашли-таки способных и небрезгливых. Статья была посвящена книге мемуаров дорогого Авдеича и вся выдержана, как я успел заметить, в каком-то непристойно-льстивом духе.

Быстрый переход