- А я вспомнил его слова, что времени после Читы у нас не останется, но всё равно не ожидал, что охота будет объявлена столь скоро…

- Ну и кем же объявлена охота на моё высочество? - скривился Николай Михайлович

- Считаешь только на твоё? - криво улыбнулся Сандро, - думаю, что мы с тобой в одной лодке.

- Тогда не маячь перед окном, присядь и давай попробуем спокойно вычислить охотника.

- На революционный эксцесс не похоже. Те в основном швыряются бомбами, а из огнестрельного предпочитают револьвер. Вспомни - за всё время, начиная с декабристов - ни одного случая применения такого громоздкого оружия, как винтовка. А тут стрелял явно снайпер, стрелял с трех сотен шагов, всего один выстрел, попал ювелирно … оружие не нашли, гильзы не нашли, пули тоже..., скорее всего  разрывная, солдатик практически без головы остался… То есть стрелял не “вьюноша со взором горячим”, а опытный и профессиональный боец, которые обычно стоят вне политики…

- Тогда считаем претендентов на наши головы - обиженные японцы - это раз…

- Не менее обиженные англичане - два

- Банкиры, которые вложились и в тех, и в других и сейчас терпят убытки - это три

- Ну и конечно же наши любимые родственники, я даже их поставил бы на почетное первое место… Кто ещё?

- Ваше высокопревосходительство, прапорщик Кузьмин! - прервал великокняжеское совещание адьютант

- Проси! - живо отликнулся Николай Михайлович и сам первый шагнул навстречу, - Андрей Илларионович ну что? Есть какие-нибудь новости?

Двадцатичетырехлетний прапорщик, который еще не привык к повышенному вниманию к собственной персоне, но считающий себя ответственным за порядок в городе и безопасность на его улицах, коротко козырнул и по-военному чётко отрапортовал:

- Дом, с чердака которого предположительно вёлся огонь, в настоящее время оцеплен жандармами и осматривается чинами из сыскного департамента. Сам дом ничем не приметный, на первом этаже прачечная, на втором - меблированные комнаты, на данный момент без постояльцев. Я попробовал просчитать возможные маршруты движения стрелка при отходе, осмотреть их и опросить местных жителей…

- Да присаживайтесь, Андрей Илларионович, в ногах правды нет, и умоляю Вас - без чинов, мы не на плацу и не на приёме.

Прапорщик кивнул, снял фуражку и послушно сел в кресло, не прекращая докладывать:

- Опросил лавочников, извозчиков, дворников, никто не встречал подозрительных и просто чужих, не заметил, чтобы кто-то убегал или хотя бы поспешно уходил от дома, из которого был произведён выстрел. Осталось только найти и опросить барышень - вилоончелисток, которые как раз в это время заходили в прачечную, может они что видели…

- Позвольте, Андрей Илларионович, а почему вы решили, что они вилоончелистки?

- Так они инструмент в футляре несли, извозчик и заприметил, ещё помочь хотел в багаж погрузить, так не дали - сами несли, видно инструмент ценный, дорогой...

***

Губернатор Енисейского края, Николай Алексеевич Айгустов был боевым генералом, первый офицерский чин получившим на Кавказе за проявленную храбрость в боях с горцами, когда ему исполнился двадцать один год.  Воевал  более пяти лет. Был несколько раз ранен, но снова становился в строй и снова проявлял чудеса мужества.  Через год непрерывных боёв - он уже подпоручик, а через три года - штабс-капитан. В тридцать пять лет, в чине полковника, был уволен по болезни, но через год вновь призван на службу и пожалован генералом.

  Красноярский период жизни был не самым лучшим в судьбе Николая Алексеевича. С началом русско-японской войны всё его внимание было обращено на снабжение армии и бесперебойную работу железнодорожного транспорта. А вот тут то и таилась самая большая проблема.

Генерал, привыкший сходится с врагом на лицом к лицу на линии фронта, где всё ясно - позади свои, впереди - чужие, оказавшись в тылу, растерялся.