- Послушайте, я не вижу никакой связи...

     - Это не для твоих суждений. Ты можешь согласиться с этим или убираться прочь. Но нельзя жить, пренебрегая обычаями других людей, непристойно шутить и щеголять ругательствами.

     - Скажите мне пожалуйста, на какие обычаи я не обратил внимания и что за ругательства я произнес? У меня что в голове - то и на языке. Я говорю только то, что думаю.

     Его деревенское лицо посуровело (суровые деревенские лица - к ним я должен был привыкнуть в Браннинге).

     - Ты говорил, что Ло Зеленоглазый скачет вместе с тобой среди ящеров.

     Ты осыпал Кида Смерть проклятиями, как будто бы сам глядел в дуло его револьвера.

     - И где же ты думаешь, - я разозлился, - находится Зеленоглазый? - Он спит у камина, вон там, наверху, - и указал на плоскогорье. - И Кид Смерть...

     Позади нас полыхнул огонь. Мы оцепенели. В пламени стоял ОН и улыбался. Дулом пистолета он сдвинул шляпу на затылок, из-под нее выбились красные волосы.

     - Как дела, приятели? - захихикал Кид. Его тень в отблесках пламени металась по скалам. И от мокрой кожи, там, где ее лизали огненные языки, валил пар.

     - Ааааааа-ааааа-ааааа-ииииии! - заорал Пистолет. Он рухнул в свой экипаж с отвисшей челюстью. Замолчал, попытался сглотнуть, но рот так и остался открытым. Собака зарычала. Я замер.

     Огонь замигал, заколебался и потускнел - только несколько язычков пламени в листве. От ярости в моих глазах запульсировала кровь. Я попытался осмотреться. Но в глазах рябило - сплошной пульсирующий мрак.

     Свет... с плоскогорья, по дороге, освещенной фонарями спускался Зеленоглазый. Кид исчез, как будто бы его и не было.

     Повозка позади меня тронулась.

     Пистолет пытался усесться и взять на себя управление; собака неслась сломя голову. Я подумал, что вот-вот, и горбун выпадет, но он удержался.

     Они быстро скрылись из виду. Я направился к Зеленоглазому. Он посмотрел на меня с... досадой?

     В свете фонарей заостренные черты его лица с юношеским пушком на щеках немного смягчились. Тень от него на земле была громадной.

     Мы пошли назад. Я лег у костра. Сон смежил мои веки, и мне приснилась Челка.

Глава 10

     Вернулся домой рано. Они принесли вина для встречи Нового года. Там, внизу, в белом городе, они были музыкантами. Я помню, как полтора года назад, когда я закончил "Падение Башен", я говорил себе: тебе двадцать один, скоро будет двадцать два: ты слишком стар для вундеркинда; твои свершения более важны, чем возраст, в котором они были сделаны; все таки образы юности до сих пор преследуют меня. Четтертон, Гринберг, Редигет. С окончанием работы над "Пересечением..." я надеюсь избавиться от них. Билли Кид идет последним. Он проходит через этот абстрактный роман, как один из безумных детей Критских холмов. Чудик настигнет тебя, Билли. Завтра, если позволит погода, я вернусь в Делос, чтобы осмотреть развалины вокруг Трона Смерти в центре острова с видом на некрополь и на воды Рении.

     Дневник автора.

     Муконос, декабрь 1965 г.

     На протяжении почти всей истории человечества осознавалась важность ритуала, поскольку именно через ритуальные акты человек устанавливает свою идентичность с восстановительными силами природы, и это способствует и облегчает его переход на более высокие стадии личного развития и опыта.