Командир фэбээровцев, Оукли, сделал шаг ему навстречу:

— Рассказывайте, мистер Нарди.

— До сих пор я не говорил о нем, потому что это секрет. Да и сейчас пришел к вам только потому, что отец Миллер, убитый священник, был моим другом и… В общем, вы дадите мне слово, что больше никто об этом не узнает? О тайном ходе.

— Разумеется, — ответил Оукли. — Как туда можно пробраться, мистер Нарди?

— Из Рокфеллеровского центра, разумеется, — сказал смотритель. — Проход ведет в бомбоубежище. Прорыт в шестидесятых, после одного военного инцидента. Кардинал Спеллман был уверен, что по Нью-Йорку нанесут ядерный удар. И усыпальницу архиепископов переоборудовали в бомбоубежище. А запасной путь из него проложили в цокольный этаж Рокфеллеровского центра, тот, в котором сейчас магазины.

— Почему вы не сказали об этом раньше? — возмущенно воскликнул я.

— Я надеялся, что все разрешится миром, — ответил Нарди. — А теперь понял, что ошибся. Бедный отец Миллер. Он был достойный человек.

Меня так и подмывало наброситься на старика, посмевшего чинить помехи правосудию, однако Оукли не дал мне вставить ни слова.

— Вы сможете указать нам дорогу, мистер Нарди? — быстро спросил он.

— Разумеется, — ответил смотритель.

Оукли включил портативную рацию и велел своим коммандос быть наготове. Наконец-то мы начнем действовать. Разговоры мне уже надоели — не меньше, чем Джеку.

— А вы-то куда собрались? — с удивлением глядя на меня, спросил Оукли.

— С вами, — криво улыбнувшись, ответил я. — Вдруг вам понадобится переговорщик.

Двадцать минут ушло на то, чтобы зарядить оружие и подробно обсудить нашу стратегию, а затем я присоединился к оперативной группе, состоявшей из двенадцати коммандос ФБР и Управления нью-йоркской полиции. И мы направились следом за Нарди в дом номер 630 на Пятой авеню.

Я обливался потом под тяжелым бронежилетом, на голове у меня был шлем ночного видения, под мышкой — пистолет-пулемет. Еще перед началом осады собора Уилл Мэттьюс распорядился очистить торговый зал от людей, и, пока мы шли по пустому коридору универмага, нам было немного не по себе. Повсюду виднелись рождественские украшения, лампочки весело подмигивали за стеклянными витринами магазинов, однако нигде не было ни души.

Нарди остановился у неприметной двери в стене, сразу за магазином деликатесов, достал из кармана связку ключей, снял с кольца большой, необычного вида ключ и протянул его Оукли.

— Вот этот, — сказал он и перекрестился. — Да благословит вас Бог.

— Так, внимание, — прошептал Оукли. — Рации выключить, впереди пойдут мои люди. Приготовьте очки ночного видения, света там может не быть. Идти гуськом, выдерживая дистанцию.

Защелкали предохранители, затем Оукли отпер замок. Дверь, поворачиваясь, громко заскрежетала. Оукли опустил на глаза очки и, держа оружие наперевес, вступил в темноту.

Я тоже опустил очки, и темный туннель впереди сразу же окрасился в жутковатый зеленый цвет. Мы шли пригнувшись, чтобы не зацепить головой ржавые железные кожухи кабелепроводов. Пройдя метров десять, мы миновали горячую, как закипающий чайник, и толстую, как бак бензовоза, трубу парового отопления. От нее туннель пошел под уклон и вскоре привел нас к уходившим вниз железным винтовым лестницам.

Спустившись по ним на глубину примерно в два этажа, мы увидели металлическую дверь, из середины которой торчало подобие рулевого колеса. Если бы я не знал, где мы находимся, то решил бы, пожалуй, что перед нами вход в машинное отделение какого-то судна.