|
Говорят, что отец де Еона был не совсем нормальным, и в детстве де Еона наряжали как девочку. Ходили слухи, что он был девочкой, но отцу хотелось иметь сына, и вот его потом переодели в мужское одеяние. Существует свидетельство, что маскарад этот продолжался долго - в прямой зависимости от споров о наследстве: для получения наследства то был нужен мальчик, то вдруг требовалась девочка. Потому-то, говорят, де Еон отлично и чувствовал себя - когда в юбках, когда в мундире. Говорят еще хуже... Но не будем повторять всех слухов: спор об этом человеке не прекращается вот уже два столетия. Постараемся издалека, через хаос времени и событий, разглядеть не легенду, а - человека! Вот он, с широко раскрытыми глазами, вступает в мир, полный цветения и волшебных очарований... Как же все это начиналось? *** Добрый друг семейства, аббат Марсене, в последний раз высек мальчика, и на этом домашнее воспитание сочли законченным. - Мы дали тебе имя! - гордо выпрямившись, сказала стройная мать, урожденная де Шарантон. Итак, прощайте сады Тоннера, звоны колоколов по утрам и нежные розы... Громыхающий мальпост, украшенный краснорожей вывеской святого Фиакра, покатил де Еона в Париж, отчаянно пыля и распугивая по дороге откормленных индюков... В коллегии кардинала Мазарини секли не так любвеобильно. И платил за сечение уже не родитель, а сам король. Практика - суровая вещь, и она доказала, что еще никому из дворян розги не мешали расти и развиваться сообразно природным наклонностям. Не ручаюсь здесь за простых французов, но зато документально заверено, что короли Людовики с детства каждый день просто объедались розгами! Маленький де Еон был резв и даровит, прекрасно воспринимая все, что давали аббаты по строгому расписанию: анекдоты и молитвы, супы и горчицу, розги и вокабулы. Незаметно для наставников он вырос в бесшабашную бестию. Последний раз его выпороли, когда он носил в ухе крохотную сережку - признак мужества. Иезуит отбросил прут и помог де Еону застегнуть панталоны. - Мы свое дело сделали, - заявил падре, ласковый. - А далее, мой профан, пусть заботится о вас хоть сама Бастилия! Грудь этого сорванца уже была истыкана уколами шпаг в поединках. Зато не было де Еону и двадцати лет, когда его - как виртуоза шпаги - признали почетным кавалером в лучшем фехтовальном павильоне столицы. Он любил читать Мольера, а у того сказано: “Фехтование есть искусство наносить удары, не получая их...” И де Еону хотелось прожить всю жизнь только нанося удары другим, не получая взамен ни одного обратного... Быстрыми и легкими туше, победно крича, де Еон загонял противника в угол. Дразнил острием. Сильными батманами отбивал оружие противника. Издевался в стремительных фланконадах. Разум его был изощрен и в шахматах. Королевский паж Франсуа Филидор (тогда он был скрипачом при Марии Лещинской) приезжал из Версаля в кафе “Режанс” - это давнее прибежище шахматистов всего мира, длинными пальцами торопливо ставил фигуры. - Шевалье, - просил он де Еона, - я жду от вас гармонии ума и бойкости фантазии... Садитесь!.. Из коллегии Мазарини юнец выпорхнул в свет со званием “доктора гражданского и канонического права”. Гордый этим званием, как петух, отыскавший в земле червяка, адвокат поскакал на душистую родину, где в подвале каждого дома, в тесноте старых бочек, бродило приятное и легкомысленное шабли. Постаревший отец подозрительно ковырял пальцем печати на королевском дипломе. |
